ПОКОЛЕНИЕ «NET»

Людей, участвующих в митингах, можно разделить на разные группы в зависимости от типа их активности: те, кто ходят «по фану», к которым Еремей причислял, возможно, теперь и себя. Для таких людей протест — не основная цель посещения митингов, настроены они мирно и подходят к своему участию в акциях с большим воображением. Именно позитивные массы создают на митингах атмосферу, ради которой потом приходят новые люди, подкупленные отсутствием ощущения опасности за свое здоровье, которое всегда присутствует на радикальных акциях.

Во вторую категорию можно причислить самых обычных людей, которые имеют определенные знания о политической ситуации в стране и выходят, чтобы высказать, таким образом, свое недовольство. Таких людей, как объясняли новые «учителя» Еремею, большинство. Они посещают далеко не все митинги, но готовы выйти протестовать по поводу, задевающему лично их, будь то платное образование или полицейский произвол.

— Человек, которого ни разу не трогал ОМОН, или тот, у кого не арестовывали кого-то из близких людей, скорее всего, на такой митинг не пойдет, — Еремею помог горячий чай, кашель перестал терзать его слишком сильно. — Но он, возможно, пойдет протестовать против повышения цен на ЖКХ, никому же не хочется получать повышенные счета.

— Какое повышение ЖКХ? У нас даже транспорт не подорожал![41] — не понял Миха. — Правительство обещало не трогать цены, собственно, так оно и есть.

— Ну, это я для примера сказал, — отмахнулся Еремей с несвойственным ему раздражением. Раньше мальчик никогда так не разговаривал со старшим наставником, видимо, потому что не знал ничего, что и так было бы известно Михе.

Еще, продолжал Ерема, есть активисты, чья деятельность непосредственно связана с политической обстановкой в стране. До выборов и других скандалов, в которых открыто фигурировала власть, такие активисты работали локально, вели деятельность в границах конкретных университетов или районов, занимаясь небольшим кругом проблем. Теперь же группы активировались, заполучив для «раскрутки» такую глобальную проблему, как фальсификации на голосованиях или неправомерные аресты.

— Ну, а последние, они самые долбанутые, — подвел итог Еремей, падая на подушки, которых в его кровати было целых три. — Ребята называют их «упоротыми радикалами», типа бородачей в горах Кавказа, которые бегают с автоматами, воюя против существующего режима. Такие люди реально желают смерти членам властной верхушки, при случае готовясь кинуть в них «коктейль Молотова». — заметив неодобрительный взгляд Михи, Ерема поспешил оправдаться. — С такими отморозками я никогда не общался, да и ребята тоже. Убийство и гнев — страшные грехи.

— Хорошо, допустим, — несколько озадачено произнес Михаил. — Ты туда сходил, но как ты можешь гарантировать, что тебя не примут за одного из этих «упоротых радикалов» просто так, по ошибке?

— Да потому, что их очень мало! — воскликнул мальчик, чуть не упав с кровати от возбуждения. — На митинге вчера их не было вовсе, понимаешь? Если кто-то и пытается устроить заварушку, то участники митинга сами же их затыкают, добиваясь того, чтобы протест был мирным, — в ответ на это Миха наградил его недоверчивым вздохом. — Эх, брат, ты просто не был там вчера, понимаешь? Увидел бы своими глазами, сразу бы все понял… — с этими словами Еремей почти мечтательно посмотрел в окно, за которым виднелся черно-белый двор его района.

Это было шествие от Якиманки до Болотной площади. Перед началом движения люди формировались в колонны в соответствии с политическими, социальными и личными взглядами: анархисты, коммунисты, антифашисты, националисты, даже сторонники Михаила Прохорова. От последних участников никто не ожидал такого единения. Окружив своего любимца и нового потенциального будущего кандидата в президенты, граждане особо не заботились о целях митинга, посвящая больше времени возможности пообщаться с самим господином Прохоровым, возвышавшимся над толпой в своей шапочке.

Шествие растянулось на километры, со стороны казалось, что собралась и движется вся Москва. Лозунги выдумывались на ходу, что-то скандировалось массово, а что-то нравилось лишь отдельным группам участников. Некоторые фразы тут же занимали место на небольших белых бумажках, которые раздавали активисты в процессе передвижения. Писать на морозе было трудно, новоиспеченные плакаты выходили кривыми, но не уступали в качестве классическим «кричалкам», к которым митингующие привыкли еще с декабря 2011-го года: «Светлую голову царя — в институт мозга».

— Рядом с нами шли товарищи с огромным плакатом «Нам не нужна арабская весна!», — вспоминал Еремей. — Так мой одноклассник быстро сориентировался и вытащил плакат с надписью «А нам нужна!», так мы вместе и шли…