Поколение «все и сразу»

Я берет в ладонь стеклянный стакан, наполненный ароматическим воском… Не могу оторваться. Мне буквально сносит крышу от блаженства, от нежности, какую сулил этот аромат…

– Ну, свечка. Что в ней такого?

А в голове моей плывут картины, но не по обычной воде, а по теплому молоку… Аромат то ли кокоса, то ли ванили открывает вид на собственный будущий дом. Я воображаю, как этот аромат станет наполнять комнаты, представляю, какое блаженство будет охватывать меня среди любимой мебели, любимых вещей…

– Как ты не понимаешь? – Вытаращил я глаза прямо на Карину. – Ты только понюхай ее, – а ведь объяснить пучок своих мыслей я, правда, не мог…

Как будто лишь из вежливости Карина подносит к носику одну свечку, но никакой реакции аромат у нее не вызывает. Тогда почему же эти свечи так влияют меня? Почему другие прохожие как будто не слышат их пение? Не толпятся возле железной корзинки, не обращают на нее никакого внимания?

– Я куплю ее.

Карина безучастно пожимает плечами и бережно кладет свечку на место. На пути нам встретились еще коробки со свечами, только с другими ароматами, ассоциирующиеся с красными цветами, но каждый раз, как я нечаянно, так, между делом, улавливал молочный аромат то ли кокоса, то ли ванили, в голове возникало видение той самой идеальной квартиры, и ради этой цели возгоралось жгучее желание действовать.

Эта случайно найденная свеча посеяла идею…

Наконец мы выходим на улицу. Вечерело быстро. Уже в семь бушует непроглядная тьма. В магазине мы провели, кажется, около трех часов, два из которых проторчали в кафе. Маршрутку ожидает такая толпа, что уехать мы сможем только со второй волной.

– Подожди! – Она вдруг дергает меня за руку, перебрасывая на меня, словно электрический ток, волнение, отчего сердце мое само собой быстрее забивается. – Ты ведь так ничего и не купил!

В самодовольстве я растягиваю такую простодушную улыбку, как будто она упустила все на свете.

– Закажу в интернете.

Возвращаясь обратно, мы практически всю дорогу не подбирали слов, лишь, когда оказались на своей станции метро, Карина вдруг торопливо залепетала, будто предчувствуя уходящую возможность, будто что-то подначивало выразить ее мысль, над которой она раздумывала всю поездку. Сейчас или никогда – этот девиз так и звучал в ее зрачках…

– Там, в магазине, ты между делом сказал, что знаешь меня. Что значит для тебя знать человека? Как бы смешно не звучал вопрос…

– Знать о нем все, – на такие вопросы, я всегда отвечал с осознанием огромной ответственности, – и я сейчас не про любимые цвета или фильмы, я про истории, которые он пережил, начиная с раннего детства и заканчивая последней минутой. Знать обо всех его страхах и понимать, как уберечь от них… По-настоящему знать человека – это испытать на собственной шкуре все те потрясения, что приключились с ним самим. И я буду уверен в том, что знаю человека, тогда, когда смогу буквально думать точно также, как и он. А когда же ты можешь заявить, что знаешь человека?

– Не слишком ли усложняешь?

В отрицании я мотаю головой и с самодовольной ухмылкой то ли горделиво, то ли победоносно заявляю:

– В самый раз.

Мы останавливаемся в нескольких метрах от ее дома. Стоит она на бордюре – глаза наши на одном уровне. Желтый не греющий свет фонаря падает на наши головы, рассеивая холодную тьму…

– А я не подходила к этому понятию с такой серьезностью. Мне казалось, что знаешь человека, когда… Ну, помнишь его аромат и голос. Нет, правда, что может быть сложнее, чем запомнить аромат и голос? – Смеется она, вызывая у меня улыбку. – Тем более, достаточно плотно общаться с человеком несколько месяцев, чтобы потом сказать, что уже знаешь его, чтобы, как минимум, понимать, что он из себя представляет, интересен ли он тебе, и что от него можно ожидать… Но мне нравятся твои мысли, надо бы постараться запомнить их…

– Бывают случаи, когда и года не хватит, чтобы понять человека… Проблема в том, что мы – динамические сущности. Постоянно подвергаемся изменениям, и это неизбежно. Я не могу сказать, что самого себя-то знаю, потому что… Сегодня я в ударе, обожаю ветеринарию, а через несколько недель найду тысячи причин ненавидеть ее… И если я не могу быть твердо уверенным в том, что знаю самого себя, то как тогда я могу вообще заявлять, что знаю кого-то?

Карине посчастливилось быть обладательницей светлой кожи, едва бледноватой. И сейчас, любуясь ею в упор, я пытаюсь представить как лунный свет накладывается на светлые тона ее кожи… Мне определенно недостает решительности. Ну какое же она чудо в любой момент и когда прищуривает глаза, со всем вниманием улавливая говор собеседника. Невидимая сила стягивает нас, а я стою, как маленький стесняющийся школьник, сопротивляясь, закрываясь отговорками о том, что так блюжу за рамками дозволенного… Порой я просто забываю о возрасте и о том, что в любви инициатива должна литься бурным потоком, выкрикивая чертов лозунг «все и сразу!»…

– Ненавижу, когда заявляются новые врачи.

– Почему это?