Покорение Средней Азии. Очерки и воспоминания участников и очевидцев

Назначенные с этой целью 3 роты (в том числе 11-я рота апшеронцев под командой поручика Коркашвили) и команда охотников подпоручика Воропанова, в ночь на 4 января двинулись для занятия загона, что и было исполнено без всяких препятствий со стороны текинцев. Вслед затем отвели от плотины воду в старое русло. Загон насколько возможно укрепили, обложили земляными мешками и заняли одной ротой. Ночное дело стоило нам 2-х убитых нижних чинов и раненых – 1 обер-офицера и 14 нижних чинов.

На другой день, 4 января, часов в 8 вечера, текинцы произвели третью вылазку, и опять на левый фланг. Но о предполагаемой вылазке заранее было уже известно, и были приняты все меры к отпору. Войска были выведены из траншей и расставлены перед рвами. Текинцы одновременно бросились на левый фланг, на занятый накануне редут у Великокняжеской калы и на Ольгинскую калу (левее Правофланговой). Неприятель был везде отбит с огромной потерей.

В помощь гарнизону Ольгинской калы, командовавший войсками правого фланга полковник Навроцкий послал нашу 14-ю роту. Когда рота подходила к кале, то неприятель уже отступал, и нам оставалось только послать ему вдогонку несколь ко залпов[30]

.

Тем не менее, и на этот раз осадные войска понесли большие потери: убиты 1 обер-офицер и 10 нижних чинов; ранены 3 обер-офицера и 54 нижних чина; контужено 11 нижних чинов. Захвачен у нас один ракетный станок. Работы у Великокняжеской калы продолжались с большой энергией. Загон, где был устроен редут, совершенно укреплен; около него устроена овальная траншея и начаты две перекидные сапы; к 6 января они подвинулись на 8 сажен вперед и между ними устроили глубокий соединительный ход.

Перед вечером 6 января батальон наш занимал редут № 1. С нами находился вновь назначенный командир батальона войсковой старшина флигель-адъютант граф Орлов-Денисов. Около 4 часов вечера небо заволокло темными, свинцовыми тучами, и вскоре разразился такой ураган, какого я еще в жизни никогда не видел. Солдат буквально засыпало тучами песка и мелкого камня. В двух шагах впереди ничего нельзя было видеть; нос, глаза и рот были полны песка. Все мы ожидали, что неприятель непременно воспользуется случаем и произведет вылазку. Но, к счастью, текинцы также ожидали нападения и не оставляли крепости. Через час буря стихла, выглянула из-за туч луна, и все мы вздохнули с облегченным сердцем.

7 января у нас было удивительное зрелище. В этот день Скобелев предложил текинцам перемирие для уборки неприятельских тел. Трупы текинцев, после вылазки 4 января, валялись повсюду около наших траншей, уже начали разлагаться и производили зловоние. Текинцы согласились на перемирие, и около часу дня перестрелка прекратилась. Стены Геок-тепе покрылись массами текинцев в разноцветных халатах; солдаты также повылезли из траншей. Генерал Скобелев находился в 3-й параллели и в бинокль рассматривал крепость и толпившихся на стенах ее текинцев. Между ними ясно можно было заметить даже невооруженным глазом одного пожилого текинца, по-видимому, почетного человека, который расхаживал по стене и кричал своим собратьям: “Смерть тому, кто выстрелит”. И за это время, действительно, не раздалось не только ни одного выстрела, но даже ругательного возгласа по адресу русских.

В то время как происходила уборка тел (хотя для этой цели вышло очень мало народу, ибо неприятель опасался с нашей стороны измены), Скобелев предложил текинцам сдаться, но получил отказ. “Ну так выведите из крепости ваших жен и детей, чтобы они не погибли”, – сказал генерал. “Не ваше дело; наши жены и дети спрятаны; да, вы дойдете к ним только через наши тела”, – отвечали храбрые защитники. Потом текинцы начали кричать со стен, чтобы мы спрятались, так как они начнут стрелять. Когда все солдаты скрылись в траншеи, а стены крепости опустели, то спустя час после начала перемирия, раздался первый выстрел текинцев и опять началась перестрелка.

Вообще поведение нашего неприятеля во время перемирия заслуживает полного уважения, принимая во внимание, что это народ полудикий, ведущий и понимающий войну по-своему.

В то время как к юго-восточному фасу стены велась мина, все усилия артиллерии левого фланга направлялись к тому, чтобы пробить снарядами брешь в южной стене. Но толстая глиняная стена мало поддавалась усилиям артиллерии, да и повреждения текинцы сейчас же заделывали верхами от кибиток. Желая помочь артиллерии, начальник отряда решил расширить брешь посредством пироксилинового взрыва. В 7 часов вечера 7 января меня и гардемарина Майера потребовали в кибитку Скобелева. “Я вас посылаю, – сказал нам генерал, – сделать взрыв в стене; дойдите до "подковы"[31], отсюда спуститесь в ров и произведите взрыв, а теперь отправляйтесь к начальнику штаба за подробными указаниями”. Мы поклонились и вышли из кибитки. Полковник Гродеков на карте показал нам, где “подкова”, приказал делать все в величайшей тишине и в случае если текинцы заметят нас, то, не открывая своего намерения, без стрельбы отступить. В качестве переводчика дали армянина Тервартанова.