Покуда над стихами плачут...

Все спали в доме отдыха,весь день — с утра до вечера.По той простой причине,что делать было нечего.За всю войну впервые,за детство в первый разим делать было нечего —спи — хоть день, хоть час!Все спали в доме отдыхаремесленных училищ.Все спали[5] и не встали бы,хоть что бы ни случилось.Они войну закончилипобедой над врагом.Мальчишки из училища,фуражки с козырьком.Мальчишки в форме ношеной,шестого срока минимум.Они из всей историиучили подвиг Минина

и отдали отечествуне злато-серебро[6] —единственное детство,все свое добро.На длинных подоконникахцветут цветы бумажные.По выбеленным комнатампроходят сестры важные.Идут неслышной поступью.Торжественно молчат:смежив глаза суровые,здесь,   рядом,     дети спят.

«Ордена теперь никто не носит…»

Ордена теперь никто не носит.Планки носят только дураки.Носят так, как будто что-то просят.Будто бы стыдясь за пиджаки.Потому что никакая льготаэтим тихим людям не дана,

хоть война была четыре года,длинная была война.Впрочем, это было так давно,что как будто не было и выдумано.Может быть, увидено в кино,может быть, в романе вычитано.Нет, у нас жестокая свободапомнить все страдания. До дна.А война — была.Четыре года.Долгая была война.

Голос друга

Давайте после дракипомашем кулаками:не только пиво-раки[7]мы ели[8] и лакали,нет, назначались сроки,готовились бои,готовились в пророкитоварищи мои.

Сейчас все это странно.Звучит все это глупо.В пяти соседних странахзарыты наши трупы.И мрамор лейтенантов —фанерный монумент —венчанье тех талантов,развязка тех легенд.За наши судьбы (личные),за нашу славу (общую),за ту строку отличную,что мы искали ощупью,за то, что не испортилини песню мы, ни стих,давайте выпьем, мертвые,во здравие живых![9]

Однофамилец

В рабочем городке Солнечногорске,в полсотне километров от Москвы,я подобрал песка сырого горстку —руками выбрал из густой травы.

А той травой могила поросла,а та могила называлась братской,их много на шоссе на Ленинградском,и на других шоссе их без числа.Среди фамилий, врезанных в гранит,я отыскал свое простое имя.Все буквы — семь, что памятник хранит,предстали пред глазами пред моими.Все — буквы — семь — сходилися у нас,и в метриках и в паспорте сходились,и если б я лежал в земле сейчас,все те же семь бы надо мной светились.Но пули пели мимо — не попали,но бомбы облетели стороной,но без вести товарищи пропали,а я вернулся. Целый и живой.Я в жизни ни о чем таком не думал,я перед всеми прав, не виноват.Но вот шоссе, и под плитой угрюмойлежит с моей фамилией солдат.

О погоде