Полевой агент

Водитель опускает окно, что-то кричит. Светловолосый мальчик лет двадцати с лишним со шрамом от морской звезды на щеке просовывает голову, смотрит на мою дорожную сумку с этикеткой British Airways, затем на меня.

«Ваше имя, пожалуйста, сэр?» - спрашивает он по-английски.

«Холлидей. Ник Холлидей ».

"Ваша фирма, пожалуйста?"

«Холлидей и компания».

«Почему вы приехали в Карловы Вары, пожалуйста?»

«Играть в бадминтон с моим другом».

Он отдает водителю приказ на чешском языке. Проезжаем ярдов двадцать, проезжаем очень старую женщину в платке, толкающую свой велосипед. Мы выстраиваемся перед зданием, похожим на ранчо, с крыльцом из ионических мраморных колонн, золотым ковром и веревками из малинового шелка. На нижней ступеньке стоят двое мужчин в костюмах. Я расплачиваюсь с водителем, забираю сумку с заднего сиденья и под безжизненными взглядами двух мужчин поднимаюсь по королевской золотой лестнице в вестибюль и вдыхаю аромат человеческого пота, дизельного топлива, черного табака и женского запаха, который говорит каждому Русский он дома.

Я стою под люстрой, а девушка в черном костюме с невыразительным выражением лица изучает мой паспорт ниже линии моей видимости. Через стеклянную перегородку в заполненном дымом баре с надписью «Полностью забронировано» старик в казахской шляпе тянется к аудитории восторженных восточных учеников, все мужчины. Девушка за стойкой смотрит мне через плечо. Позади меня стоит белокурый мальчик со шрамом. Он, должно быть, последовал за мной по золотому ковру. Она протягивает ему мой паспорт, он открывает его, сравнивает фотографию с моим лицом, говорит: «Следуйте за мной, пожалуйста, мистер Холлидей» и ведет меня в большой офис с фреской с обнаженными девушками и французскими окнами, выходящими на озеро. Я насчитал три пустых стула у трех компьютеров, два туалетных зеркала, стопку картонных коробок, перевязанных розовой лентой, и двух подходящих молодых людей в джинсах, кроссовках и золотых цепочках на шее.

«Это формальность, мистер Холлидей», - говорит мальчик, когда мужчины подходят ко мне. «Мы пережили определенные неудачи. Нам очень жаль.'

Мы Аркадий? Или мы, азербайджанская мафия, которая, согласно файлам головного офиса, с которыми я консультировался, построила это место на прибыли от торговли людьми? Тридцать с лишним лет назад, согласно тому же файлу, российские мафиози согласились между собой, что Карловы Вары - слишком хорошее место, чтобы убивать друг друга. Лучше сохранить это убежище для наших денег, семей и любовниц.

Мужчинам нужна моя дорожная сумка. Первый протягивает за это руки, второй стоит наготове. Инстинкт подсказывает мне, что они не чехи, а русские, вероятно, бывший спецназ. Если они улыбаются, берегись. Я отдаю сумку. В туалетном зеркале мальчик со шрамами моложе, чем я думала, и я думаю, он только ведет себя смело. Но двум мужчинам, осматривающим мою дорожную сумку, не нужно действовать. Они пощупали подкладку, открыли мою электрическую зубную щетку, обнюхали мои рубашки, сжали подошвы моих кроссовок. Они взяли мою ракетку для бадминтона за ручку, наполовину размотали тканевый переплет, постучали по нему, встряхнули и сделали пару взмахов. Были ли они проинструктированы, чтобы сделать это, или это инстинкт подсказывает им: если это где-то, то здесь, что бы там ни было?

Теперь они запихивают все обратно в мою дорожную сумку, и мальчик со шрамами протягивает им руку, пытаясь разобраться с этим. Они хотят меня погладить. Я поднимаю руки, не до конца, просто сигнал, что я готов, иди за мной. Что-то в том, как я это делаю, заставляет первого человека пересмотреть меня, затем снова сделать шаг вперед более осторожно, в то время как его друг стоит наготове в шаге от него. Руки, подмышки, пояс, область груди, поверните меня, почувствуйте мою спину. Затем опустился на колени, пока он занимался моей промежностью и внутренней частью ног и разговаривал с мальчиком по-русски, которого я, как простой британский игрок в бадминтон, не мог понять. Мальчик со шрамом от морской звезды переводит.

«Они хотят, чтобы вы сняли обувь».

Я расстегиваю ботинки, отдаю их. Они берут по одному, сгибают, ощущают, возвращают. Я снова их зашнуровываю.

«Спрашивают: почему у вас нет мобильного телефона?»

«Я оставил это дома».

'Почему пожалуйста?'

«Я люблю путешествовать без сопровождения», - шутливо отвечаю я. Мальчик переводит. Никто не улыбается.

«Они также просят, чтобы я взял ваши наручные часы, ручку и бумажник и вернул их вам, когда вы уедете», - говорит мальчик.

Я протягиваю ему ручку и бумажник и расстегиваю наручные часы. Мужчины усмехаются. Это японская дешёвка, стоит пять фунтов. Мужчины смотрят на меня задумчиво, как будто они чувствуют, что сделали для меня недостаточно.

Мальчик с удивительным авторитетом огрызается на них по-русски:

'Хорошо. Готово. Конец.'

Они пожимают плечами, сомневаются и исчезают через французские окна, оставляя меня с ним наедине.

«Вы собираетесь играть в бадминтон с моим отцом, мистер Холлидей?» - спрашивает мальчик.

«Кто твой отец?»

«Аркадий. Я Дмитрий ».