Поляков

Руководящее лицо. Слушай, Гай, иди домой. Ничего не поможет.

Гай. Не уйду.

Руководящее лицо. Гай, я тебя по-человечески прошу — иди отсюда.

Гай. Незачем тогда оставлять меня директором.

Руководящее лицо. Гай, я же знаю, что ты выйдешь из положения. Деньги портят человека, товарищ Гай. Когда хозяйственник получает деньги, в нём гаснет творческий импульс. Зачем нам тогда Гай, если ему давать деньги, деньги, деньги? Каждый дурак с деньгами пустит завод. Взял деньги, купил станки, пустил завод. При чём здесь партия и рабочий класс?.. Иди домой, Гай, мне стыдно за тебя!

Гай… Пойми…

Руководящее лицо

. Понимаю.

Гай. Рассуди…

Руководящее лицо. Рассудил.

Гай. Войди…

Руководящее лицо. Вхожу.

Гай. Н-нет… тогда я завод не пущу…

Руководящее лицо. Отнимем партбилет, выгоним из партии…

Гай (вынул, кладёт на стол партбилет).

Тогда нате, чем отнимать, чем выгонять меня из партии за то, что я не могу пробить лбом стены!

Руководящее лицо (встаёт, молча нахлобучивает картуз, идёт). Я не видел этого, Гай. Я не слыхал твоих слов. Я стрелял за такие слова… Я не хочу видеть! (Уходит.)

Гай (один). Друзья мои, что это?.. Я тоже стрелял за такие слова. (Спрятал партбилет.) Вот куда зашло, друзья мои!»…

В конце концов проблема решена, Руководящее лицо появляется на сцене и говорит: «Ты обманул меня, Гай. Я очень обижен! Я взбешён! Но государство не сердится. Завод вступает в пусковой период. Сколько стоят станки?» — «Триста пятьдесят тысяч». — «Сколько стоят железные рамы?» — «Триста пятьдесят тысяч». — «Сколько денег ты у нас получил?» — «Триста пятьдесят тысяч». — «Кто кого перехитрил — не знаю. Но триста пятьдесят тысяч рублей у казны остались в сундуке. Поздравляю и так далее…»

Эти чудеса начала тридцатых годов вовсе не уникальны, вот инженер и космонавт Гречко вспоминает о своём Генеральном конструкторе: «Даже те, кто хорошо знал Королёва, удивлялись, какие дерзкие, непосильные порой задачи (иначе их просто не назовёшь) брался он решать. Буквально на следующий день после триумфа — запуска первого искусственного спутника Земли (4 октября 1957 года) узнаём: к 7 ноября требуется осуществить новый старт, и какой! Запустить в космос спутник с собакой на борту. Для этого нужна герметическая кабина, сложная система жизнеобеспечения животного и многое-многое другое. Только на разработку проекта уйдёт не один месяц. А тут отводится на всё про всё тридцать дней.

Королёв прошёл в цеха к рабочим. Его речь была короткой:

— У нас важное правительственное задание. И мы не сможем работать как обычно: сначала проект, потом конструкция, ОТК, испытания… Вам придётся работать по эскизам без чертежей, а ОТК будет ваша рабочая совесть.

Рабочий класс не подвёл.

Через месяц в космосе была Лайка»^{150}.

Как и в режиме работы Королёва, так и в работе создателя АВТОВАЗа главному делу отводилась большая часть суток. Их роднило даже отношение к перемещению в пространстве — всё использовалось на пользу дела. И тот и другой даже в автомобиле обсуждали деловые вопросы. Все отмечали, что Поляков, совершив перелёт в Тольятти, тут же ехал на завод и сразу же занимался делами — никакого «отдохнуть с дороги».

Ольгерт Гируцкий рассказывал, как летел вместе с Поляковым в одну из командировок в министерский ещё период жизни Полякова, и среди прочих специалистов присутствовала делегация из пяти человек от НАМИ. Поляков тут же посадил их рядом и заинтересованно спросил:

— Вот вы замдиректора НАМИ. За что вы отвечаете?

— За техническую часть.

— Так… Рассказывайте.

И началось… Вот выпуск такой-то, это освоено, понимаю… А вот по сравнению с такой-то моделью параметры изменились?.. И как точно изменились?

Из портфелей появляются чертежи и схемы, документы идут по рукам…

— Он вникал во всё сам, — говорил Гируцкий. — У него ведь была очень хорошая память, он действительно всё помнил.

Всякая минута, особенно минута в дороге, шла в дело. Но Валерий Александрович Ильичёв вспоминал, что это начиналось ещё по дороге в аэропорт. Только Поляков садился в машину, как оборачивался к нему и бросал: «Говорите!» — и это означало долгий разговор, понятно, совсем не о погоде.

Точно так же и Королёв для перелётов из Москвы в Байконур использовал ночь — чтобы не терять драгоценного времени.

Всё время принадлежало работе.

«В обязанности ночного дежурного входило сидеть в ночное время в кабинете Главного конструктора и отвечать на телефонные звонки, в случае какого-либо значительного ЧП звонить Королёву даже домой.