Полибий и его герои

Нетрудно видеть, что во всем этом нет ничего мистического. Слово судьба здесь можно заменить словом обстоятельства или случай. Иногда в том же значении прямо поставлен случай, причем с тем же оттенком, словно речь идет о живом существе: tautomaton (III, 97, 5; IV, 3, 4; XIV, 9, 9; XV, 16, 6; XII, 4, 3

) или tuchai — случайности (XII, 25е, 5). Судьба эта вовсе не божественная или неодолимая сила, с ней можно бороться и победить. Многие прекрасно начинали дело, но потом остывали. Но лишь немногие доводили задуманное до конца, несмотря на противодействие судьбы (XVI, 18, 1–2). О Гасдрубале: «Если судьба отнимала у него всякую надежду… он не оставлял без внимания ничего, что могло бы доставить ему победу, вместе с тем… думал и о возможности поражения… чтобы не склониться перед обстоятельствами» (XI, 2,10

). Здесь судьба и обстоятельства — синонимы. В другом месте он говорит, что, если военачальник убит, если бы даже судьба даровала победу, пользы не будет никакой. То есть судьба не в силах возместить потерю полководца (X, 33, 4). «Жалость посторонних людей есть ценный дар для несправедливо обиженных… можно видеть, как с переменой настроения в народе меняется судьба людей, как сами победители раскаиваются и смягчают чрезмерные бедствия побежденных» (XXXVIII, 5, 2

).

Что касается рассуждений о непостоянстве судьбы и о поведении человека при разных ее поворотах, то это не религиозная, а чисто моральная концепция. Человек с его умом, волей и нравственными принципами брошен в жестокий мир. Обстоятельства кажется сами толкают его на путь зла. Они то возносят его до небес и соблазняют властью и золотом, то низвергают его в пучину бед, пытая нищетой и лишениями и подсказывая единственный выход — преступление. Но человек не должен стать игрушкой обстоятельств. Он должен уметь стоять выше их, проявляя в счастье умеренность, в несчастье твердость. И если даже обстоятельства загонят его в тупик, им и тут его не победить. У него всегда в запасе достойный выход — тот, который Полибий советовал Полиарату и Дейнону. Та же мысль красиво выражена у Плутарха. Он рассказывает о замечательном мужестве Корнелии, дочери Сципиона, которая пережила своих сыновей. Судьба может обрушить на человека страшные несчастья, говорит он, «но отнять у доблести силу разумно переносить свое поражение она не может» (Plut. С. Gracch. 40).

Правда, судьба в ряде случаев представлена как живое существо. Но мы видели, что точно так же представлен и случай. Это не более чем литературный прием. Так, Полибий говорит о страшных ударах, обрушивающих на человека: «Судьба достаточно сильна для того, чтобы все наши расчеты сокрушить какой-нибудь неожиданностью, и если она кому-нибудь помогала и своей рукой склонила весы в его пользу, за то она как бы в приливе раскаяния спешит бросить гирю на другую чашку весов и тем уничтожить достигнутые успехи» (XXIX, 22, 1–2). Не думаю, чтобы Полибий представлял себе судьбу с весами и гирями. Но подобные риторические олицетворения были в духе поздней греческой литературы. Плутарх выводит Судьбу и Доблесть и заставляет их состязаться и спорить, а призом служит слава римлян. Напомню, что герои Полибия — именно герои, а не сам автор! — часто сравнивают судьбу с устроителем состязаний. Видно, именно так выражались современники историка. И как бы ни был Полибий чужд риторики, как бы ни стремился он к простоте, не мог он вовсе не употреблять обычных выражений своей эпохи и своего круга. То есть, говоря словами Вольбэнка, часто Тюхе является «вербальным и риторическим элементом»^{62}

.

Однако ученые говорят, что в ряде мест судьба все-таки выступает как живое существо, более того, она представлена как некая грозная богиня, карающая человеческие преступления^{63}. Рассмотрим эти места.

Рассказав о гибели преступных эфоров, Полибий заключает: «Таково справедливое воздаяние судьбы» (III, 81, 5). Но это просто значит — они получили по заслугам. «Судьба как бы намеренно выставила на позор безрассудство родян». Это обычное ходовое выражение того времени. Почти дословно то же самое говорят родосские послы этолянам: «Судьба как бы нарочно на подмостки выставила ваши заблуждения» (XXIX, 19, 2; XI, 5, 8).