Полигон

Но тот с чисто английской невозмутимостью возразил:

– Не стоит. Зачем такие крайности? Если мои опасения верны, и мы знаем, кто они, то лучше их использовать, они – удобный канал к Трумэну. Можно через них дать понять, что поддержка Трумэном сионистов – ошибочная политика.

– Он решил поддержать?

– Нет. Пока нет, но думаю, что разведка здесь именно для подготовки решения.

– Спасибо, мой друг. Мы примем их ласково. Зная Вашу небывалую симпатию к американцам, я должен сам во всем разобраться. Очень возможно, вы дуете на ваш традиционно ледяной чай.

* * *

Приставленный к ним немолодой сириец с приличным английским, приглашённый корпорацией сопровождающим гидом, выдал себя за радушного представителя чудной страны. Основным своим призванием он назвал искреннее желание сделать всё возможное, чтобы пребывание в Сирии деловых американцев из такой уважаемой корпорации было успешным и приятным.

Как принято на Востоке, старательную работу на спецслужбу он успешно сочетал с личным бизнесом. Используя свои многочисленные родственные связи, он всего за пятьсот долларов очень быстро организовал приглашение на приём, который давал премьер в честь национального праздника – Дня эвакуации.

- Там будет много важных людей, но главное, придёт сам господин генерал Хусни аль-Заима, начальник Генерального штаба, – увлечённо хвастал гид. – Очень возможно, что он скоро станет вашим заказчиком. Будет Камиль Хамун, это сильный человек в Ливане. Вам будет с кем поговорить о грузовиках и обо всём, о чём пожелаете.

* * *

Во фраке Боб выглядел элегантно и для таких мероприятий традиционно. Но к наряду Сабины он не знал, как отнестись, не понимал местных тонкостей. На ней было белое, атласное, облегающее платье с маленьким красным бантом сзади на талии, не скрывавшим прекрасные формы. Платье закрывало колени, но имелся довольно длинный разрез. Дополняли всё это сомнительное на Востоке великолепие белая шляпа с огромными полями, вызывающей красной розой на боку тульи и белые туфли на высоких каблуках.

Впрочем, у подъезда к особняку премьер-министра встречающий их офицер ничего кроме восхищения на своём смуглом лице не изобразил:

– Мархаба! Массаак алля билькейр! – почтительно пропел он.

– Добро пожаловать! Да благословит Господь ваш вечер! – перевела Сабина.

– Спасибо, рад знакомству!

– Господин Грин говорит и вам – Массаак алля билькейр! – Сабина подкорректировала неверный ответ Боба.

– Я подполковник Сахим Рабах. Я удостоен чести сегодня сопровождать Вас, переводить и оказывать помощь.

– Спасибо, но госпожа Сабина прекрасно справляется с переводом.

– Госпожа Сафват Сами Паша Мардам Бей, высокочтимая супруга хозяина дома, приглашает госпожу Сабину к себе в свой меджлис. Там уже собрались жёны гостей, и они будут рады Вашему приходу.

– Спасибо. Сами – это имя означает «Поддерживающая разговор»?

– О, вы разбираетесь в сирийских именах! Но только кроме имени Самира – «собеседница», есть ещё Самия – «высокозначимая, значительная».

– Я уверена, что госпоже подходят все эти имена.

- Любят уж они цветасто болтать, – тихо сказала Бобу Сабина и пошла за молчаливой служанкой, плавно поводя бедрами. Все окружающие и Боб более других проводили её безнадёжными взглядами. Затем Боб со своим спутником прошёл в сад, где собрались мужчины во фраках и смокингах.

Его представили генералу Хусни аль-Заиму, начальнику Генерального штаба. Большинство здесь общалось на английском и французском, Роберту не составило труда свободно говорить по своей коммерческой теме, куда сквозь вязь восточного словоблудия непременно проникала политика.

Примечательным оказался финал беседы с генералом:

– …Не обращайте внимания, мой друг, мы мирный народ, – вальяжно вёл генерал. – Сирийцы в основном хорошие купцы. А о войне любят поговорить те, кто её не нюхал, всякие журналисты. Ну и политики, им нужно обратить на себя внимание.

– Я потому заинтересовался, что наши грузовики хорошо себя показали. Война или мир, это дело правительств, моё – продавать машины.

Генерал рассмеялся:

– Должен вас разочаровать, мой друг. Войны, как вы, американцы, её понимаете, не будет. Мы просто защитим братьев в Палестине. А евреи… Разве имеет значение, сколько их мы сбросим в море? Я лично не хотел бы этой войны! Это будет не война, просто бойня, примерно, как монгольские погромы или крестовые походы.

Потом, помолчав, добавил:

– Мистер Грин, пусть другие страны занимаются проблемами евреев и берут их к себе. Арабы никогда не согласятся принять в Палестине даже одного еврея. Даже один – это слишком много. Вспомните слова Бевина.

– Это какие?

– Он сказал, что американцы потому требуют пустить их в Палестину, что не хотят много евреев в Нью-Йорке. Но Вы-то, мистер Грин, понимаете, что они не оставили нам выбора?

– Господин генерал, моё дело – грузовики. Я надеюсь быть вам полезным.

* * *

Вечером после приёма они отпустили машину и подошли к знакомому кафе.

– Назовём его «Под платаном», – предложила Сабина.

– Ну это уж совсем как-то по-парижски. Мало тебе богемного фурора, который ты учинила в этом целомудренном обществе?