Полёт японского журавля. Я русский

Он легонько похлопал Михаила по плечу и ушёл. Михаил потом долго не мог простить себя за то, что не поблагодарил старика. Старик больше не приходил.

Через три дня бледный и похудевший он уже мог стоять на ногах, хотя боль в спине всё еще давала о себе знать. Рана заживала быстро. Пока Михаил отлёживался, Джен рассказал ему, что собирается уходить из Пекина. Он ещё точно не знал куда, но решил твёрдо, объясняя это тем, что не видит здесь для себя места. От Джена Михаил узнал горькую новость о том, что Ли Вей погиб. Его нашли утром на обычном месте. Очевидцы рассказали Джену, что вскоре после того, как схватили маньчжура, Ли Вея окружила толпа молодых парней. Они плотно обступили его, а когда разошлись, то он остался лежать на мостовой. Потом его погрузили на повозку и увезли. Кто это был, и куда увезли, никто не знал. От этого известия Михаил не мог оправиться целую неделю. Он ничего не ел, и ни с кем не разговаривал.

– Тебе надо взять себя в руки, Чан. Надо жить дальше. Если бы Хен увидел тебя в таком виде, то не одобрил бы, – сказал Джен.

– Да, ты прав. Он не для того жил. Он погиб, спасая преданных ему людей. Он мог уйти, ведь так?

– Так, – согласился Джен. – Но он остался, и за это мы обязаны помнить его и продолжать жить.

Когда рана начала заживать, и Михаил стал выходить из дома, на одной из прогулок он спросил Джена, что делать дальше. Этот вопрос всё время мучил его, Михаил хорошо осознавал, что уйти из Китая ему просто так не удастся, а оставаться здесь уже не было никакого смысла. В то же время он понимал, что Джену тоже нужна помощь. Для ухода у Михаила имелся в запасе советский паспорт, но размышляя над случившимся, он всё больше осознавал, что воспользоваться им не сможет.

– Я и сам много думал над этим, – сказал Джен, после того, как Михаил поделился с ним своими мыслями. – Ты можешь пойти в ваше посольство, ведь у тебя есть советский паспорт.

– Нет.

– Но почему, Чан?

– Я не смогу так просто уйти. Если только попробовать сделать и тебе документы, но на это уйдёт много времени. Нет, Джен, надо искать другой выход, один я не уйду.

Джен улыбнулся и кивнул. – Тогда вот, что пришло мне в голову. Один из братьев отца работает машинистом на железной дороге, он управляет паровозом, который ходит до Харбина. Он может устроить нас своими помощниками, если его настоящий помощник согласится. В Харбине дядя договорится с другим машинистом, и мы сможем доехать до границы с Советским Союзом. Но дальше не получится. На границе состав тщательно проверяется и уже ведётся русской бригадой.

– Дальше положись на меня, – едва не вскрикнул от возбуждения Михаил. – Я знаю эти места и хорошо ориентируюсь. Если придётся идти по тайге, то я не боюсь.

Джен воодушевился. – Но нам придётся подождать, пока мой дядя всё устроит. Думаю, на это уйдёт не меньше месяца, а может и больше. Завтра мы пойдём в депо, и дядя Го устроит нас кочегарами на маневровый. Работа тяжёлая, но зато на нас уже не будут смотреть с подозрением. Твои китайские документы в порядке, так что удача на нашей стороне.

Они проработали на маневровом паровозе два месяца, за это время Михаил привык к шуму, к пыли, к тяжёлому труду, узнал много о труде машиниста, о самой железной дороге. Потом дядя Го взял их под свою опеку, и всё оставшееся время они готовили локомотив к предстоящей поездке. Оказалось, что машинист должен многое знать и уметь, понимать работу всех механизмов паровоза, вплоть до маленькой гаечки. Знать все сигналы, названия станций и разъездов, их длину. Дядя Го рассказал, что из-за старения шпал расстояние между рельсами может увеличиваться, что рельсы могут расходиться, и если не притормозить вовремя в таких местах, или на повороте, то состав может съехать с рельсов. Тормозить тоже оказалось сложным делом, которому Джену и Михаилу тоже пришлось учиться на ходу. Работа на паровозе требовала расторопности и решительности, поскольку сам паровоз, несмотря на то, что был железным, вёл себя как живое, порой совершенно непредсказуемое существо. Необычным оказалось и то, что паровоз был сделан в России, и все паровозы в депо тоже приехали оттуда. На них были русские буквы, таблички на русском языке, и машинисты хорошо знали их содержание. За это время Михаил много узнал о жизни железной дороги, проникся большим уважением к этой нелёгкой профессии. Ему было приятно осознавать, что профессия машиниста, несмотря на её трудный характер, пользуется большим уважением в Китае. А ещё он заметил, что все машинисты были очень дружны между собой, они поддерживали друг друга и могли работать в две смены, если того требовали обстоятельства. Именно на это и рассчитывал Джен, когда обращался к своему дяде за помощью, и дядя Го согласился, хотя многим рисковал.