Политическая и военная жизнь Наполеона

Подкупленные Англией публицисты обвиняли меня, как зачинщика неприязненных действий; как будто бы предложение отнять у нас Бельгию и Рейнские провинции не было уже само по себе объявлением войны! Впрочем, я должен сознаться, что из всех моих политических действий нет ни одного неосновательнее этого присоединения, не вовремя произведенного. Выбранная для этого минута была неблагоприятна; я готовился оставить Италию и отправиться в Булонь, чтобы приготовить мою армию к произведению десанта, когда Вильнёв появится в канале. Мои выгоды требовали щадить Австрию, чтобы остановить неприязненные намерения России. Когда Венский кабинет соглашался признать меня президентом Итальянской республики, я мог быть уверенным, что он также признает меня и королем (что в сущности не изменяло положения дел), если эта новая корона должна была после моей смерти отделиться от короны французской. Но присоединять к этому насильству еще другое, то есть уничтожение республики, освященной договорами, и открывать этими постепенными присоединениями дальнейшие виды на Италийский полуостров, вопреки всем договорам, значило добровольно подавать повод к общей коалиции в то самое время, когда я готовился двинуться на берега Темзы [Наполеон должен здесь находиться в очевидном затруднении, объясняя свое тогдашнее поведение. Он продиктовал на острове С. Елены все точки зрения, с которых он смотрел на высадку. Он дал Вильнёву наставления, которые вполне заставляют верить действительности предположения этой экспедиции. Многие этому никогда не верили. Но достоверно то, что поведение Наполеона, казалось, вызывало войну на твердой земле, и заставило думать, что он охотнее желал приобретать лавры в Австрии, нежели в Англии. Но если он хотел войны на твердой земле, то каким образом объяснить мысль подвергать опасности все морские силы Франции и Испании, соединенные в канале, и жертвовать ими без всякой цели? Если же напротив, он хотел сделать высадку в Англию, то отчего не отложить на шесть месяцев перемены в Италии и присоединение Генуи, которые необходимо вовлекали его в двойную войну?].

Время, в которое Австрия тайно приступила к С. Петербургскому договору 11 апреля, в точности неизвестно: но с половины июля она занималась составлением операционного плана на случай, если вооруженное посредничество не доститнет своей цели; она формально к нему приступила 9 августа, но только в таком случае, когда предложенные ею перемены в преобразовании положения государств твердой земли будут приняты.

Первоначальный план союзников был следующий: выставить в поле 400 000 войска, а именно: 250 000 австрийцев, 115 000 русских и 45 000 шведов или других малых держав, на содержании Англии. Австрия находила, что этих войск было недостаточно для сильных совокупных действий в Италии и против грозной преграды Рейна. Она объявила хорошо составленной нотой, что, так как французские военные силы простираются, по предположениям, до 600 000, то необходимо увеличить и действующие войска. Так как затруднение состояло в прибытии русских прежде моего нападения на австрийцев, то почитали необходимым действовать главными силами в Италии, а в Германии только обороняться. Предложение было справедливо, но выведенное из него заключение нелепо. Место соединения русских в Германии было главным пунктом, а потому-то именно и следовало расположить главные силы на операционной линии, где это соединение должно было совершиться; к тому же эта линия была для меня и кратчайшая, и важнейшая. Эгоизм Венского кабинета его ослепил; он вел войну только для возвращения Италии и потому полагал, что туда следовало устремить все свои усилия. Австрия ошибочно увеличила силы, которые я мог противопоставить коалиции. Она полагала, что будет иметь дело со всей нашей армиею, что было совершенно невозможно при охранении наших обширных границ: я никогда не мог бы выставить против нее более 250 000 человек.

Петербургский кабинет послал в Вену генерала Винцингероде условиться и положительно определить план действий. Этот генерал заметил, что русским предстояло пройти от Бродов до Браунау 284 лье, а большой армии от Булоня туда же 274. Итак, рассчитывая время, нужное для извещения меня о вступлении русских в Австрию и распоряжений для направления армии по различным дорогам для прохода Франции, русские должны дойти ранее меня до Инна и даже до Изера. Александр обещал иметь в совершенной готовности значительные резервы, так что он мог бы даже увеличить положенное число войск.

Австрия решилась объявить войну и окончательно было положено:

что она выставит для действии в Италии 130 000 пехотинцев и 13 500 кавалеристов, в Тироле 50 000 и 2 000, в Германии 66 000 и 23 000, в отдельных корпусах 28 000 1 500. Всего 274 000 и 40 000;

что Россия двинет в Германию 100 000 человек, половина которых прибудет в середине октября; отправит один корпус из Корфу и, высадив его в Неаполь, велит ему присоединиться к неаполитанцам и англичанам, и вместе с ними направится к По.