ПоЛЮЦИя, ЛЮЦИфер, РевоЛЮЦИя

«Да и кто меня послушает! Вышвырнут по-тихому, как у нас заведено, даже не примут объяснений».

***

Это был хороший повод оставить надоевшую работу, особенно милый коллектив. В свете новых событий, в деньгах я, вроде как, не нуждался. Пожелаю – хоть миллион отвалится.

«Хоть миллион. Как у нашего Генерального. И везет же ему…».

Воображение подкинуло пару живых картинок совокуплений Настеньки и Степана – выходило грязно и маняще.

Я поймал себя на мысли, что, страдая за Верой самым горьким страданием, в то же время жалею, что обидел Настю.

Казалось бы, какое мне дело до взбалмошной куклы – шефовой «соски», как говорит Ирка, – но вот, бывало, встречу ее в коридоре, или заглянет к нам в кабинет, помелькает загорелыми коленками, и сладко замлеет у меня внизу, окатит похотливой волной. И все мои мысли поднырнут под коротенькое платьице, уютно там расползутся, и уже не пишется, и не думается ни о чем, кроме невозможных утех с капризной девчонкой.

***

«

Мне нужно с нею помириться, – размышлял я, закуривая вторую сигарету. – Я не хочу, чтобы она обо мне плохо думала. Будто она вообще обо мне думает…

А я о ней думаю. Чаще, чем это нужно и можно.

Например, если бы мне предложили на выбор, с кем провести ночь – с Верой или с Настенькой – кого бы выбрал?

Если ночь – то с Верой. Я бы хотел провести с нею всю жизнь.

А вот, если час – то с Настенькой. Больше ее не вытерплю, но зато этот час…

У меня нет ни той, ни другой. И вряд ли мне ТАКОЕ предложат».

***

В туалете было пусто. Десять минут назад закончился обед, последствия которого еще не успели выветриться через узкое оконце под потолком.

Это я мог себе позволить выходить на перекур в любое время, да еще Ирка. Но она на неделю уехала в командировку…

«Потому, ближайшие полтора часа, до следующей пятиминутки, туалет будет относительно свободным…».

– Я хочу, чтобы сюда пришла Настя, – прошептал я, озвучивая еще не проявленное ЖЕЛАНИЕ. – Я хочу попросить у нее прощения, помириться.

«К черту! Ей мое примирение до маленькой упругой попки».

– Я хочу, чтобы сюда пришла Настя. Чтобы она… ну, в ЭТОМ смысле… И чтобы нас никто не засек. Такова моя воля. Пусть будет так!

***

Сердце защекотало предвкушением и страхом.

«Я замахнулся на ТАКОЕ!..».

Не сомневался, что мое ЖЕЛАНИЕ исполнится, как исполнились предыдущие.

«И что потом? Это все равно, что увести общак у братвы!

Степан Андреевич – мужик крутой, ассимилированный Робин Гуд из лихих девяностых. Не простит…».

Испуганное воображение пустилось тасовать яркие картинки всевозможных кар, которые упадут на мою голову.

«Отказаться!

Загадать ЖЕЛАНИЕ: чтобы Настенька не приходила…

Погубить еще одну жизнь?».

В приоткрытое оконце шмыгнул воробышек, сел на подоконник, зыркнул любопытными бусинками. Чирикнул, упорхнул обратно.

«Знак?».

***

Дверь туалета медленно отворилась.

В щелочке появилось испуганное Настенькино лицо. Затем она сама: растерянная, изумленная.

«Вот и ВСЕ!..

».

Не мигая, Настенька уставилась на меня кукольными глазками.

Видимо хотела что-то сказать, но, лишь разнимала губы, как безмолвная рыба.

Меня окатила новая волна страха и отчаяния!

Изначальным побуждением было выставить девушку за дверь. Сбежать. Раствориться в городском муравейнике.

Но что-то, не мое – дьявольское – подсказывало: ТАК НЕЛЬЗЯ!

Я не знал, что будет, если отступлю, не воспользуюсь загаданным ЖЕЛАНИЕМ, но чувствовал – просто так не обойдется: неведомые страшные силы запустили маховик – он должен прийти в движение, заскрежетать, качнуться, смести на своем пути преграды, чтобы ЗАГАДАННОЕ исполнилось.

Глава тридцать первая

После обеда, 25 октября 2013 года, пятница

***

Нужно было доиграть смертельную роль, в которую так опрометчиво вляпался.

Я обреченно улыбнулся Настеньке.

На ум пришли благополучно забытые эротические триллеры семидесятых годов прошлого столетия – итальянские и французские – где влюбленный герой следует за роковой красоткой, овладевает ею, а потом расплачивается за ЭТО своей жизнью.