Полководцы Первой Мировой

Это были не просто слова, а конкретная программа действий со ставкой на Корнилова, который, по убеждению Духонина, единственный мог спасти фронт от развала, а армию и страну – от гибели.

Октябрьский переворот, совершенный большевиками в Петрограде и Москве, Н. Н. Духониным был расценен как антигосударственный, вредный для народа и армии. Он еще точно не знал, как отреагируют на него войска, но серьезно опасался, что может произойти ослабление, а то и развал фронта. В связи с этим Николай Николаевич решил, что Ставка и сам он лично не имеют право на колебания и ожидание.

Уже на следующий день после падения Зимнего дворца и ареста Временного правительства Духонин разослал всем командующим фронтами телеграмму, в которой писал: «Ставка, комиссарверх и общеармейский комитет разделяют точку зрения правительства и решили всемерно удерживать армию от влияния восставших элементов, оказывая в то же время полную поддержку правительству, во главе которого нужно поставить решительного и авторитетного в войсках человека». Из содержания этой телеграммы видно, что генерал в создавшейся обстановке не считал Керенского достойным руководителем. Его надежды устремляются к Корнилову, объявленному врагом не только Временного правительства, но и демократической революции, единственному, по мнению Духонина, способному на решительные действия. Но приход к власти опального генерала требовал времени и тщательной всесторонней подготовки…

В условиях неудержимо нараставшей анархии в стране и на фронтах прежде всего требовалось сохранить Ставку, как высший и единственный орган военного управления. С этой целью Духонин решил подтянуть наиболее надежные части к Могилеву и к таким стратегически важным узлам, как Смоленск и Орша. 26 октября, ставя задачу командиру 2-й Кубанской дивизии генерал-лейтенанту А. М. Николаеву, он требовал: «Возьмите в свои руки охрану железнодорожного узла и телеграфов. На телеграфе установите цензуру, дабы никакие телеграммы большевиков не проходили в войска». Данный приказ по сути дела стал первой антибольшевистской акцией Ставки и лично Духонина, о которой стало известно в Смольном.

Всю последующую неделю Николай Николаевич с помощью телеграфной и телефонной связи пытался направить наиболее надежные части в Петроград и Москву, где все еще продолжались бои. Надежда возлагалась на ударные батальоны и казачество. 28 октября Духонин телеграфировал на Дон атаману А. М. Каледину: «Не найдете ли возможным направить в Москву для содействия правительственным войскам и подавления большевистского восстания отряд казаков с Дона, который, по усмирении восстания в Москве, мог бы пойти на Петроград для поддержания войск генерала Краснова?»

Первые военные антибольшевистские акции Духонина не увенчались успехом. 2-я Кубанская дивизия, на которую возлагался захват Оршанского железнодорожного узла, придя в город, установила связь с местным военно-революционным комитетом и отказалась повиноваться Ставке. Ее командиру и практически всем офицерам во избежание солдатского самосуда пришлось срочно покинуть Оршу, в которой установилась власть большевиков.

Первоначально не возымело действия и обращение к Каледину. Донской атаман не сразу проникся сознанием той крайности, которая побудила Ставку обратиться к нему с таким запросом. Кроме того, Алексей Максимович всеми силами стремился избежать начала гражданской войны в России и втягивания в нее казачества. Поэтому решение вопроса он вынес на Войсковой круг, который остался глухим к просьбе Духонина. «Посылка казаков противоречит постановлению Круга, – писал в ответной телеграмме Каледин, – и требуется наличие чрезвычайной необходимости для оправдания (такого шага) в глазах казаков». Прочитав телеграмму Каледина, Духонин не мог скрыть досады.

– Неужели они там, в Новочеркасске, не понимают, что сейчас важен не только каждый день, но и каждый час. Не ожидал я такой нерешительности от Алексея Максимовича, для которого, по-видимому, местные интересы стали выше общегосударственных! Хотя не исключено, что он, как многие другие военачальники, в нынешних условиях не волен принимать единоличные решения. Вспомните мои слова, Михаил Константинович, – обратился он к Дитерихсу, – не большевики, а демократия – главный враг России. Она тот главный лозунг, под который большевики могут осуществить любые свои планы.

Еще раз прочитав телеграмму, Николай Николаевич взял карандаш и размашисто написал на ее бланке: «Невидимая дирижерская палочка распространилась и на Дон. Общее решение – ясно!»

Революция пришла в войска.