Полководцы первых Романовых

А ничего значительного. Аристократ второго-третьего сорта. Ничем не прославлен, до по-настоящему крупных постов не дослужился. И все же — «родословный человек», ничем себя не опозоривший и передавший сыну по наследству право претендовать на… заметные, пусть и не очень высокие посты в силу «высокой крови» и незапятнанной чести родителя.

Родословие для Московского царства — платформа, от которой пускается в плавание жизни любой человек, принадлежащий, в силу рождения, к военно-политической элите России. Родословие — очень важно.

Но оно решало далеко не все.

В судьбе Бориса Михайловича родословие сыграло роль трамплина для прыжка на гораздо более высокий социальный уровень, чем тот, на котором находился отец. Два других фактора позволили этот прыжок осуществить.

Во-первых, его тактический талант, то есть талант полководца.

Во-вторых, его женитьба на гораздо более знатной, чем он сам, даме — Анастасии Никитичне Романовой-Юрьевой, родной сестре будущего патриарха Филарета, а во второй половине 1580-х и в 1590-х годах — Федора Никитича Романова-Юрьева, лидера придворной «партии», сосредоточенной вокруг семейства Романовых. Сыну Федора Никитича, будущему царю Михаилу Федоровичу, она приходилась теткой. Следовательно, князь Борис Михайлович Лыков вошел в придворный круг высшего уровня и оказался накрепко связан с Романовыми как в их падении, так и в их возвышении.

Когда состоялась свадьба, неизвестно. Скорее всего, в 1605-м или 1606 году. В 1601-м Анастасия Никитична девицею отправилась по воле царя Бориса Федоровича в ссылку. Провела на Белоозере, вдалеке от Москвы, около года, а потом по милости царской вернулась. Жила под Юрьевом-Польским, в одной из вотчин Романовых, тихо, незаметно. Мог тогда на ней жениться Лыков? Сомнительно. Вряд ли монарх подарил бы роду своих врагов разрешение плодиться и размножаться… В 1605-м Годуновы пали, на престол взошел Лжедмитрий I, а он благоволил и остаткам семейства Романовых, и князю Борису Лыкову.

Итак, скорее всего, 1605-й или 1606-й.

Притом допустить подобный брак Романовы могли только в том случае, если и в прежние времена князь Лыков проявлял особенное рвение, особенную преданность в отношении их рода. Иначе говоря, был прочно с ними связан — как младший союзник или ценный «клиент», покровительствуемый высоким «патроном».

Дополнительные аргументы в пользу того, что Лыков входил в близкое окружение великого рода Романовых, имеются.

Специалист по истории местничества Юрий Моисеевич Эскин рассказывает о большой местнической тяжбе с Лыковыми следующее: «В 1602 г. Д. М. Пожарский бил челом на князя Б. М. Лыкова. Мать последнего получила пост верховой боярыни при царице Марии Григорьевне, а мать Пожарского — пост верховой боярыни при царевне Ксении Борисовне. Верховые боярыни — главные статс-дамы — обычно выбирались из знатных почтенных вдов. Пожарский, явно по наущению матери, требовал назначения ее к царице, что считалось „выше“. Он заявлял, что ряд его предков занимал более высокие места, чем предки Б. М. Лыкова-Оболенского, однако это было большим „допущением“ — Оболенские давно сидели в Думе, а знатные и чиновные однородцы Пожарских — Ромодановские, Ряполовские, Палецкие, Татевы, Тулуповы и др. — действительно „по лествице“ (по родословию. — Д. В.) формально были младше Пожарских, но являлись им слишком отдаленной родней. Дело это сохранилось в записи 1609 г., когда возобновилось при царе Василии Шуйском»^{119}. Разбирательство продолжалось несколько месяцев, с сентября 1602-го по январь 1603 года^{120}. Ни при Борисе Годунове, ни при Василии Шуйском тяжба «вершена», то есть закончена не была. Победитель в ней не определился. Она посеяла неприязнь между двумя великими, может быть, величайшими русскими полководцами начала XVII века. Печально…