ПолЛЮЦИя, ЛЮЦИфер, РевоЛЮЦИя. Часть 5

«Сейчас бы – не рассуждая, не сомневаясь, с удовольствием – я поменял бы мою сладкую Маленькую Веру – с миниатюрной тесной тайной, с детскими бедрами, с торчащими нарождающимися грудками, с горячим развратным ртом – поменял бы на суконный покой стареющего, никому не нужного, нищего холостяка, каким я был полгода назад…».

Я старался не думать о том, но оно само думалось.

***

Возвратился в избу. Там плакала Вера.

Я обнял девушку, поцеловал в макушку. От Вериных волос смердело.

«Когда лежали вместе, то не чувствовал…».

– Слышала, как уходишь, и подумала, что ты меня оставишь в этой… – сказала Вера, утирая слезы. – А еще я очень хочу писать, и не знаю, куда пойти в туалет, и боюсь, что описаюсь в постели.

– Сейчас.

Я наслепо пошарил рукой у печи. Нашел оплывшую свечку, нашел спички. Долго чиркал, кроша отсыревшие головки. Еле зажег.

Осветив мистическое пространство нашей кельи, я осторожно, как драгоценность, взял Веру на руки, побаюкал, поцеловал в шею.

Поставил ее у кровати, сдернул до колен теплые рейтузы вместе с трусами, подал ведро с водой.

– Писай сюда, – сказал я.

***

Вера смущенно потупилась, шмыгнула носом – она еще никогда не мочилась передо мною.

– Писай, – повторил я. – Меня не стесняйся. Я тебя люблю, и хочу, чтобы ты стала моей женой. Это – ПРЕДЛОЖЕНИЕ.

Вера вздохнула и присела на ведро, зажурчала девичьей струйкой. Я принюхался: ее урина пахла полынью.

Закончив, Вера привстала. Оглянулась, в поисках салфетки, чтобы промокнуть оставшуюся на волосках влагу.

Я понял, тоже оглянулся – ничего подходящего под рукой не было.

– Подожди, – остановил Веру, которая принялась натягивать трусы. – Я сделал тебе предложение. Ты согласна?

– Не знаю, – смущенно ответила девушка, прикрывая рукой темнеющий лобок.

– Зато я знаю!

Я опустился перед нею на колени.

– Знаю…

Глава девятая

26 января 2014 года, воскресенье

***

Я охватил Веру за холодные ягодицы и жадно припал губами к влажной ее промежности. Курчавые волосики еще хранили на себе горячие соленые капли.

Вера ахнула, хотела увернуться, хотела оттолкнуть мою голову, но куда ей – юной нимфе – против уверенного в своем праве сатира.

Я лакал ее складочки и впадинки, слизывал с курчавых волос оставшиеся полынные слезы, а сам думал, что НИКОГДА, НИ С КЕМ, У МЕНЯ ТАКОГО НЕ БЫЛО, И НЕ БУДЕТ.

«И я никогда не поменяю ЕЕ на призрачный покой, потому, что жить без нее в том покое не смогу. Ни с кем…».

Я толкнул Веру на кровать. Содрал со щиколоток рейтузы. Накинул на нее одеяло.

Сняв и отбросив свои брюки, юркнул за нею.

***

Я любил Веру под одеялом, потому, что опасался раскрывать ее горячее тело в остывшей зимней хате.

В этой нестерильной любви на несвежих простынях, была какая то обреченная, первобытная сладость.

Я любил ее как первый раз! Я терзал и зло щипал ее маленькое немытое тело, пахнущее девичьим запахом, будто в отместку за то, что никогда не смогу так делать с приснившимися мне девчонками в прозрачных туниках, и с тысячами непознанных мною женщин, водивших хороводы в недавнем сне.

И никогда у меня не будет яхты, раздачи автографов, поклонниц и штабелей напечатанных книг, потому что я НИКОГДА не загадаю ЖЕЛАНИЯ, как бы Велиал меня не искушал.

***

Проснулся перед обедом, разбуженный солнечным лучом, пробившимся сквозь грязное окно.

Вера еще спала, свернувшись калачиком, уткнув горячий лоб в мое плечо. Я осторожно высвободился, поцеловал Веру в нос, пахнущий рыбой, шершавый от моего застывшего семени.

Я вспомнил прошлую ночь, облизал губы, хранившие Верин запах. Мы теперь оба носили на себе частицы друг друга, и потому были одним цельным андрогином.

Мы и раньше взаимно развратничали. Но тогда это было забавами. Теперь же между нами СЕРЬЕЗНО, потому как вчера я сделал Вере предложение и она мне почти жена.

***

От воспоминаний погорячело под сердцем, но взгляд опустился на пол, на раскиданную охапку дров возле печки, ведро с водой, в которое мочилась Вера, на изломанные спички и опрокинутый огарок свечи.

Романтика дрогнула и растаяла.

«Лучше бы ночь не кончалась и темнота не уходила – в сумраке легче скрыть окружающий хаос, уйти в себя и жить тактильными ощущениями».

***

Я выскользнул из-под одеяла, мигом надел куртку – в избе было зябко.

«Нужно к Вериному пробуждению растопить печку и нагреть чаю».

Я собрал дрова, сложил в печной камере.