Полмира

– В последнее время воровка. – Когда из-за этого нервозность переросла в тревогу, она весело добавила: – … но еще я опытная убийца! И штурман, борец, звездочет, исследователь, историк, поэт, шантажист, пивовар… Возможно, я кое-что забыла. Не говоря уже о том, что отличный любитель-предсказатель.

Пожилая женщина соскребла со столба свежее пятно птичьих экскрементов, поизучала его состав большим пальцем и тщательно понюхала. Казалось, она собирается попробовать, потом решила что не стоит, и наконец стерла все своей оборванной накидкой.

– Дурной знак, – проворчала она, уставившись наверх на кружащихся чаек. –Добавьте к этому мою необсуждаемую компетентность в… – она вызывающе покачала бедрами, – романтических искусствах, и вы увидите, мои голу́бки, что есть очень мало сфер интересов современной девушки, в которых я слабо разбираюсь и не могу проинструктировать вашу дочь.

Колючке должно было понравиться редкое выражение лица ее матери, утратившей дар речи, но она и сама его утратила.

– Колючка Бату! – Ральф плечами расталкивал толпу. – Ты опоздала! Тащи свою тощую задницу на пристань и начинай таскать те мешки. Твой дружок Бренд уже… – Он сглотнул. – Не знал, что у тебя есть сестра.

Колючка кисло проговорила:

– Мать.

– Этого не может быть! – Ральф почесал пальцами бороду в тщетной попытке укротить русо-седую путаницу. – Если сможете вытерпеть комплимент от простого старого воина, ваша красота освещает эти доки, как лампа в сумерках. – Он глянул на серебряный ключ, висевший на ее груди. – Ваш муж должно быть…

Колючкина мать могла вытерпеть комплимент. На самом деле, она вцепилась в него обеими руками.

– Мертв, – быстро сказала она. – Восемь лет прошло с тех пор, как мы возвели над ним курган.

– Жаль это слышать. – Хотя голос у Ральфа был вовсе не сожалеющий. – Я Ральф, кормчий Южного Ветра. Команда, может, и грубовата на вид, но я за свою жизнь понял, что не стоит доверять мягкотелым. Этих людей выбирал я, и каждый знает свое место. Колючка будет грести прямо у меня под носом, и относиться к ней я буду с мягким сердцем и твердой рукой, как относился бы к собственной дочери.

Колючка закатила глаза, но это было напрасное усилие.

– У вас есть дети? – спросила мать.

– Двое сыновей, но прошло много лет с тех пор, как я их видел. Боги давным-давно разлучили меня с семьей.

– Есть ли шанс, что они разлучат тебя и со мной? – проворчала Колючка.

– Цыц, – прошипела мать, не отводя глаз от Ральфа, и в частности от толстой золотой цепи, которую он носил. – Большое облегчение знать, что за благополучием моей дочери будет следить такой знатный человек, как вы. Хильда, может, и вспыльчивая, но она все, что у меня есть.

Сильный ветер и несомненно не менее сильный эль уже и так окрасили щеки Ральфа румянцем, но Колючка заметила, что все равно он покраснел.

– Насчет знатного человека многие не согласятся, но насчет благополучия вашей дочери, обещаю сделать все, что смогу.

Мать Колючки жеманно улыбнулась.

– Что еще вы можете пообещать?

– Боги, – прошипела Колючка, отворачиваясь. Больше неустанной заботы она ненавидела только когда ее игнорировали.

Бриньольф-клирик принес в жертву какое-то несчастное животное, и теперь обмазывал его кровью носовую фигуру Южного Ветра. Он был в крови по локоть и завывал молитвы Матери Морю и Той Кто Отыскивает Курс, и Тому Кто Направляет Стрелы и дюжине других малых богов, чьих имен Колючка прежде никогда не слышала. Она была не сильна в молитвах и не думала, что погоде они интересны.

– Как девчонка докатилась до бойцовской команды?

Она обернулась и увидела, что к ней незаметно подкрался парень. Колючка решила, что ему лет четырнадцать: тощий, со светлыми глазами и дергано-быстрый. У него была копна песочных волос и первые ростки бороды на острой челюсти.

Она нахмурилась в ответ.

– Считаешь, мне тут нечего делать?

– Не я выбираю людей. – Он пожал плечами, не испуганно, не презрительно. – Просто спрашиваю, как так вышло.

– Отстань от нее! – Невысокая худая женщина ловко отвесила парню подзатыльник. – Разве не говорила я тебе, займись делом! – Когда она направляла парня на Южный Ветер, на веревке у нее на шее качались какие-то бронзовые гирьки, исходя из чего выходило, что она торговец или шкипер, которой доверяют, поскольку она взвешивает честно.

– Я Сафрит, – сказала она, упирая руки в бока. – Парень со всеми этими вопросами – мой сын Колл. Он еще поймет, что чем больше узнаёшь, тем больше понимаешь масштабы своего невежества. Он не хотел навредить.

– Как и я, – сказала Колючка. – Но все равно, похоже, причиняю много вреда.

Сафрит ухмыльнулась.

– У некоторых из нас есть такая привычка. Я буду следить за трюмами, готовить и наблюдать за грузом. Так что пальцы прочь, ясно?

– Я думала, мы собираемся найти друзей для Гетланда. Мы и грузы везем?

– Меха, слезы деревьев и моржовую кость среди… прочего. – Сафрит хмуро посмотрела на обитый железом сундук у мачты, окованный цепью. – Наша главная цель говорить за Отца Мира, но королева Лаитлин платит за экспедицию.

– Ха! Эта женщина никогда в жизни не упустит прибыль!

– А зачем упускать?