Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты

На другой день посл посщенія острога съ Англичаниномъ Нехлюдовъ утромъ же похалъ въ острогъ, чтобы узнать отъ Масловой объ ея дальнйшихъ намреніяхъ.⁴²⁵ Въ сибирскомъ острог, также какъ во всхъ россійскихъ тюрьмахъ, была контора съ тми же мрками, иконами, шкапомъ и столомъ. И такая же она была мрачная и грязная, и такой же былъ писарь и надзиратель.

Нехлюдова уже знали какъ знакомаго губернатора и потому, хотя также строго отказали ему въ свиданіи съ политическими, Маслову тотчасъ же привели къ нему.

Маслова вообще за послднее время очень перемнилась. Она похудла, пропала прежняя припухлость и близна лица. Она загорла и какъ бы постар

ла и имла видъ не молодой женщины. Теперь же, когда она пришла въ контору, ужъ не въ арестантскомъ одяніи, а въ синей кофт и такой же юбк, – это Марья Павловна одла ее, выпросивъ эту одежду у Богомиловой, – и простоволосая, настолько гладко причесанная, насколько это было возможно при ея черныхъ вьющихся волосахъ, она показалась Нехлюдову еще боле измнившейся.

Выраженіе лица у нея было спокойное, твердое и серьезное, но черные глаза особенно блестли.

– Получили? – спросилъ Нехлюдовъ. Она только нагнула голову. – Поздравляю васъ, слава Богу, – сказалъ онъ, подавая ей руку.

Она пожала его руку, но опять Нехлюдовъ увидалъ на лиц ея обычное при встрч съ нимъ выраженіе какъ бы недовольства или враждебности къ нему, и это выраженіе огорчало Нехлюдова.

«Неужели она все не можетъ простить?» думалъ онъ.

А между тмъ она нетолько давно уже простила его, но любила его уже давно больше и лучше, чмъ когда нибудь любила прежде.

То выраженіе, которое Нехлюдовъ принималъ за недовольство или за недоброжелательство, было выраженіе напряженности воли, чтобы не дать подняться въ себ

прежнему чувству любви къ нему, сожалнія въ томъ, что она не можетъ быть его женой. Разъ навсегда при второмъ свиданіи съ нимъ, отчасти по чувству оскорбленія за прошлое, отчасти по привычк ставить его какимъ то высшимъ существомъ, она отказалась принять его жертву, и этотъ ея поступокъ поднялъ ее самое въ своихъ глазахъ, и потому она не хотла измнить своему ршенію. Теперь, когда она была свободна, она боялась, что онъ по своему упорству повторитъ свое предложеніе, и хмурилась, потому что готовилась опять отказаться отъ его жертвы.⁴²⁶

– Я говорилъ съ смотрителемъ, вы теперь можете выдти на волю. Я приготовилъ.

Она перебила его.

– Я не выйду. Я пришла арестоваться, – сказала она, вся покраснвъ и ршительно приподнявъ голову.

– Что же?

– Да я съ Николай Иванычемъ (Вильгельмсономъ) пойду.

– Такъ ршено? – сказалъ Нехлюдовъ, и странное чувство радости за ея хорошее будущее и за свое освобожденіе и вмст съ тмъ обиды и ревности, особенно къ несимпатичному ему Вильгельмсону, кольнуло его.

– Что жъ, это очень хорошо, – сказалъ онъ. – Только вы, пожалуйста, дайте мн возможность еще быть полезнымъ вамъ.

– Намъ, – она сказала это «намъ» и странно, какъ бы испытующе взглянула на него, – ничего не нужно. Николай Иванычу такъ мало нужно. А я вамъ уже и такъ всмъ обязана. Если бъ не вы..... – она хотла сказать о томъ, что не вышло бы помилованія, но побоялась другаго смысла, который могла имть ея фраза, и остановилась.

– Наши счеты Богъ сведетъ, – сказалъ Нехлюдовъ. – Я

Одна из ранних корректур печатавшегося в „Ниве“ текста „Воскресения“.

Размер подлинника

столько пережилъ благодаря своему.... Ну, и будетъ говорить! – У него навернулись слезы.

– Нтъ, вы меня простите, если я не такъ поступила, какъ вы желали, – сказала она.

– Скажите мн правду, – не отвчая ей, сказалъ Нехлюдовъ, – вы искренно любите Вильгельмсона?

– Да. Я вдь не знала никогда такихъ людей. Это совсмъ особенные люди. И Николай Иванычъ совсмъ особенный. И я благодарна ему такъ зa его любовь. И онъ столько перенесъ. И онъ большой и такой хорошій.

– Ну, а Марья Павловна? – спросилъ Нехлюдовъ.

– Марья Павловна не челов

къ, а ангелъ. Если бы не она, я не знаю, что бы со мной было.

Поговоривъ еще о Семенов, объ его смерти, они разстались, и съ тхъ поръ Нехлюдовъ не видалъ Маслову.

–

Катюша вышла замужъ и живетъ съ мужемъ въ ссыльномъ город. У нихъ ребенокъ. Нехлюдовъ живетъ въ Москв и пишетъ книгу объ уголовномъ закон. Онъ сталъ другимъ человкомъ. Взгляды его на жизнь, на людей и, главное, на себя совершенно измнились, и онъ уже не можетъ возвратиться къ прежнимъ. Измнилось, главное, его отношеніе къ себ и къ цли своей жизни: онъ пересталъ быть довольнымъ собою и предполагать, что иметъ какія то права на счастье и уваженіе другихъ людей, и пересталъ видть суть жизни въ своемъ благ, а видитъ ее въ служеніи людямъ. Но опять понемногу, понемногу жизнь затягиваетъ его своею паутиной и своимъ соромъ. Новое чувство самоуваженія, основаннаго теперь уже не на своемъ положеніи, а на важности понятой имъ и проводимой въ жизнь идеи, захватило его, и его рядомъ съ пользой, которую онъ принесетъ человчеству, интересуетъ и мысль о томъ, что это онъ сдлаетъ это великое дло.