Стр. 94–95. — В объявлении названы книги «Пророк», «Война», «“За идею” и другие рассказы».
Александр Владимирович Ротштейн (1879 или 1880 — после 1918) поэт, военный врач-хирург. Окончил Военно-Медицинскую академию, был великолепным знатоком культуры и искусства Италии. В 1905–1917 годы А. В. Ротштейн был весьма близок к семье и к известному в Петербурге кружку поэтессы и переводчицы Марии Исидоровны Ливеровской (урожденной — Борейша) и ее мужа — морского врача А. В. Ливеровского, на квартире которых постоянно собирались петербурские поэты, писатели, художники, врачи, а также — студенты и преподаватели романо-германского отделения Историко-филологического факультета и Члены Нео-Филологического Общества. Среди них — профессора Ф. А. Браун, В. Ф. Шишмарев, Д. К. Петров — молодые: Виктор Жирмунский, Константин Мочульский, Борис Эйхенбаум, Борис Кржевский и др. По сведениям сыновей М. И. Ливеровской бывали на этих поэтических журфиксах и акмеисты: Гумилев, Ахматова, Городецкий, Лозинский, Нарбут. Несколько раз А. В. Ротштейн сопровождал семью Ливеровских в путешествиях по Италии. В 1917–1918 г. работал санитарным врачом в Самаре.
А. В. Ротштейн — автор единственного сборника стихов «Сонеты», «удостоившегося» пространного отрицательного отзыва Пушкинской комиссии при императорской Академии, возглавляемой великим князем Константином Константиновичем (поэтом К. Р.) (Пушкинская премия за этот год была вручена И. А. Бунину). После этого он больше книг не издавал. Автор «Сонетов» обладал выдающимся дарованием. Очевидно несправедливая и пристрастная оценка его книги Гумилевым — одна из загадок гумилевоведения.
Стр. 103–113. — Анапестом (вместо традиционного ямба) написаны сонеты (цитируются первые катрены) «Власть дороги» (Околдован я чарой дороги. / На край света уходит мой путь... / Не шепчи мне: «со мною побудь» — / Я уйду, лишь присев на пороге) и «Тростники» (Меж пологих холмов, где лениво река / Свои темные воды катит в полусне, / Зеленея, растет целый лес тростника, / Заплетаясь корнями на илистом дне); только мужские клаузулы (вместо традиционного чередования мужских и женских) имеет сонет «Астролог» (Я верить не хочу, что в небе все мертво, / Что точный механизм — светил небесных ход... / Нет, каждая звезда и дышит, и живет; / Ей указует путь в пространстве Божество). Четыре прилагательных срифмованы в первом катрене сонета «Маки» (На тонких стебельках — высоки и стройны — / Мы долу клонимся головкою усталой / Пылает, как заря, наш венчик ярко-алый, / Но, точно ночь без звезд, сердца у нас черны), три деепричастия срифмованы в сонете «Мертвые цветы»:
один и тот же ст. 4 и 14 повторяется (несколько в измененном виде) в сонете «Эмир-Ассан-Али» («Мне скучно без тебя, Эмир-Ассан-Али» — «Мне скучно без тебя, Эмир-Али-Ассан»). Следует заметить, что сонеты с «новациями» (в общем — оригинальными, если не удачными) занимают ничтожное место в объемной книге А. Ротштейна — Гумилев перечислил их едва ли не все. Стр. 113–115. — Такое заключение целиком остается на совести рецензента. Как образчик собственно «канонического» сонетного творчества А. Ротштейна можно привести сонет «Церковное»: