Полное собрание стихотворений

1

Восток алея пламенеет,И день заботливый светлеет;Проснулись пташки; в тихий борУж дровосек несет топор;Колосья в поле под серпамиЛожатся желтыми рядами:Заутрень сельских дальний звонПо роще ветром разнесен;Скрыпит под сеном воз тяжелый,И заиграл рожок веселый.О, если б ты, прекрасный день,Гнал мрачные души волненья,Как гонишь ты ночную теньИ снов обманчивых виденья!Зачем ты в блеске молодомЛелеешь каждою зареюИ вишню солнечным лучомИ ландыш утренней росою,Но сердца, полного тоской,Не освежишь своей красой?

2

Клубятся в полдень черны тучиПо раскаленным небесам,И вихрь несет песок горючийС дороги пыльной по холмам;В томленьи душном жнец ленивыйЛежит в тени, оставя нивы;Пастух со стадом в лес бежит;Бор темный шепчет и дрожит;Сожженный лист о стебель бьется;Всё притаилось, всё молчит...И вдруг огонь по тучам вьется,Грохочет гром, с ним дождь и градВ полях встревоженных шумят.

3

В приюте сторожа лесногоС младенцем путница ждала,Чтоб туча бурная прошла.Теперь до города родногоУж недалёко; путь свершен:Там всех увидит, всё узнает;Но сердце больше замирает.Теперь ей снится грозный сон,Но как-то и надежда снится;А завтра... завтра всё решится,Быть может, завтра будет ейДень страшный, всех страшнее дней;Быть может, завтра в наслажденьеЕй было б мрачное сомненье.

4

Утихла буря; свод небесМеж дымных туч уже синеет,И ароматом дышит лес,И как свежо с поляны веет!Цветы, омытые дождем,Блестят под влажным жемчугом,И солнце вечера спокойноБросает ярко луч незнойный.Одна дорогою большой,В прекрасном мире сиротой,Молитвой ужас отгоняя,Идет страдалица младая;Почти ей жаль, что кончен путь;К ней в душу страшно заглянуть:Прошла пора искать, как прежде,Минутной радости в надежде;Зияет рок... Но вот онаСтоит, дрожит: Москва видна...«Хранитель-ангел, дай мне силу!Веди меня... не на могилу!»И вне себя она глядит,А перед нею боле, болеМосква видна в широком поле,И уж вдали заметен видСтрелецкой башни полудикой,Уже в очах Иван Великой,Как жар, венец его горит;Глядит — и в сердце онемелиТоска и страх: чему нет слов,Что дышит тайностью гробов,Напевом детской колыбели —Прокралось в грудь; и трижды в прахПеред Москвой она склонилась,И с мрачным пламенем в очахК заставе близко торопилась;Но уж опять в душе у нейВолненье прежнее страстей.Взгляните, как она унылоТо чуть ступает, то бежитИ сколько в грусти боязливойНеизъяснимого таит!Нет, гордый ум не разгадает,Что сердце робкое мечтает:Любовью созданный в бедах,Ее волнует новый страх.Чья жизнь в других, тот поневолеПриметам верит в темной доле:Она боится, чтоб монахЕй не был встречею печальной,Чтоб черный гроб в дыму свечейПри звуках песни погребальнойНе испугал ее очей;И голос милый, но прощальный,Везде, во всем несется к ней.

5

Заря давно уж догорела,

Когда, печальных дум полна,В родимый Кремль вошла она;Кругом лишь в сумраке белелаЕго зубчатая стена,И крест на башне ГодуновойСиял во тме звездою новой.Идет... и в сердце, и в мечтахНетленных раки, царский прах;Уже встречают томны взорыИ златоглавые соборы,И древний княжеский дворец:Здесь, друг Петра, ее отецДелил с ним мудрые беседыИ праздновал свои победы;Там мать ее, в тиши ночей,За дочь молилась у мощей;А там, невестой молодою,Была она двора красою;Тогда жених... и вдруг у нейРучьями слезы из очей.

6

Безмолвно бедная молилась,Душой вверяясь небесам;И теплой верой оживилась,Спешит в заветный Спасов храм:Нерукотворная икона —От бед страдальцам оборона...Шагами робкими идетЧрез темный звучный переходЗа ту решетку золотую,Где при заботливых отцахТаили жизнь свою младуюЦаревны в светлых теремах;И вот повергнулась в слезахПеред иконою чудесной:«Спаси его, отец небесный,Спаси его, а мне дай знать,Что с ним и как его искать!»И, мнилось, ангелы внималиЕе таинственной печали.

7

В Кремле святая тишина;В Москве на стогнах сон глубокой;Уже над башнею высокой,В дыму, туманна и красна,Взошла полночная луна;Но алый пар пред ней редеетНа темно-синей высоте;Луна полночная светлеетВо всей обычной красоте;Сиянье томное трепещетНа белокаменных стенах,И на соборах, на дворцахСтруями пламенными блещет;Оно сребристой пеленойЛежит на гладкой мостовой,Бросает в стекла искры злата,И Грановитая палата,Как бы внутри освещена,Чего-то дивного полна;И ярко светятся лампадыСквозь окна узкие церквей,И чуть заметно вдоль оградыМерцанье тусклых фонарей;Всё тихо, всё святыней дышит;Травою воздух не колышет,Лишь одинокий часовойПрохожих глухо окликает,И только меди вещий бойМолчанье ночи прерывает;Но мир ее не возмущен;Он свят, как праведников сон.

8

Уныло путница младая,Младенца к персям прижимая,Сходила с Красного крыльца,Дрожала, плакала, бледнелаИ, робкая, на камень селаУ озаренного дворца.Невольно душу волновалиИ блеск минутный юных днейИ те святые дни печали,Которых память нам милей...В грозе, ничем не отразимой,Темницу друга разделять,С ним вместе плакать, с ним страдать —Ее надеждою любимой.Но сердце, сжатое тоской,Тонуло в думе роковой:Навек ли небо омрачилось?Где он? что с ним? Ужель свершилось?И, в нем забыв людей и свет,С душой, усталою от бед,Она сидела, чуть дышалаОдну мечту другой сменяла...Томяся в смутной тишинеНе наяву и не во сне...К ней что-то льнет, к ней что-то вьется:Она вздрогнула; сердце бьется;По жилам холод пробежал,Сквозь сон младенец закричал;И что-то будто бы мелькнуло,Пошевелилось и вздохнуло...«Ты здесь? Творец!.. какой судьбой?О! ты ли, друг, опять со мной?»И прежних дней товарищ милыйПред ней, встревоженной, унылойНа светлой площади стоит;

Он к ней нейдет, не говоритИ зорко на нее глядит;Он завернулся в плащ широкой;Он в думе мрачной и глубокой,И чуден блеск его очей,И бледен лик, и вид смущенный,И кольца черные кудрейНе вьются к шее обнаженной.Сковал ее внезапный страх;Встает — нет сил; на камень палаИ вне себя ему в слезахМладенца сонного казала.Как будто содрогнулся он,Как будто непонятный стонВ устах сомкнутых раздавался;Недвижим, к ней он приближался,Ужасным чем-то омрачен.Она глядит, дохнуть не смеет;А полная луна светлеет;И плащ откинулся слегка,Выходит медленно рука;Грудь обнажилась, кровь чернеетРубашки белой на краю;Он тихо стал перед женоюИ, волосы собрав рукою,С плеч поднял голову свою:И, ярко озарен луною,На шее признак роковойТемнел багровой полосой.

9

Творец судил: навек страданьеЕе уделом, розно с ним;Ее земное упованьеНавек под камнем гробовым.С несчастным страшною разлукойПечальной жизни цвет убит;Один удар из двух мертвит:И слез Натальи ДолгорукойНикто ничем не усладит.Одна ужасная подругаИ в темну ночь и в ясный деньЕго страдальческая тень,Тень мрачная младого друга,Не отразимая в очах:В ней жизнь и смерть, любовь и страх;И слух ее тревожат звукиПрощальных стонов, вопля муки,И ужасают томный взорОковы, плаха и топор;Его кровавая могила,Страша, к себе ее манила;И долг святой велит терпеть:Нельзя ни жить, ни умереть;Она окована судьбоюМеж мертвецом и сиротою.

10

Промчались годы, но ониДушевной скорби не умчали,И в горе чувства замирали.Ах, есть еще страшнее дниДней первых пламенной печали!Мятежной горести полна,Как бы сражался с судьбою,Душа терзанью предана,Живет утратою самою;Но есть пора: в томленьи бедНи сил, ни дум, ни чувства нет;Без слез крушит воспоминанье;Без пламя едкого страданьяЛишь раны сердца всё хранятСвой тайный, свой холодный яд.Но долг заветный совершился:Младенец взрос; свободна мать.Что делать ей? Как доживатьПечальный век, который тмилсяСуровой мглой? И где искатьПриюта в скорби одинокой?Один есть путь... Она летитВнушеньем веры в град далекой,Где под Печерской Днепр широкойВолной священною шумит;Там, горе жизни вероломнойСтеснив трудами и мольбой,Она запрется в келье темнойДо мирной сени гробовой.

11

Чей скорбный дух воспрянет к богу,Кто веры пламенник зажжетИ бездны скользкую дорогуС крестом спасителя пройдет, —В пучине зол тот не погибнет.Но, ах, когда в груди у ней,Когда остынет пыл страстей,Гроза сердечная утихнет!То робкой думой в небесах,То, лишь отраду зря в слезах,Она, в борьбе сама с собою,Дрожит пред клятвою святою.Не страшен ей терновый путь —Ей страшно небо обмануть.Где светлый мир без разрушенья,Там живо всё, там нет забвенья:Душа на вечность создана;Любовь бессмертна, как она.Дух полон веры; он стремитсяДо гроба сердце умертвить, —Земной ли жертвы ей страшиться?

Но как ей друга позабыть?

12

Настала ночь. Горой крутоюКто легкой тенью меж кустов,Кто сходит позднею пороюНа склон песчаных берегов?Она... Зачем ей, одинокой,Идти на Днепр в ночи глубокой?Бушуют волны на реке,Зарница блещет вдалеке,И тучи месяц застилают,И на туманных небесах,Как бы забыты в облаках,Две только звездочки мелькают.Увы, душа ее мрачнейОсенних бурь и мглы ночей!Она у волн в раздумье села,Склонила на руку лицо,На Днепр, вздохнувши, посмотрела,Сняла венчальное кольцо:«Свершилось всё, навек свершилось!И страшной клятвой, с новым днем,Я поклянусь пред алтаремЗабыть всё то, чем сердце билось.Кольцо мое... залог живойМеж: праха милого и мной,Тебя ждала моя могила!В тебе страдальца я любила,И небесам (творец, прости!)Кольца печали и любвиВ безумстве я б не уступила;Но он, он сам в чудесном сне,Он в эту ночь являлся мне;Он мне сказал: «Покинь земное!В любви есть тайное, святое,Ей нет конца; и там я твой!»То был не сон. И томны очиИскали небо в мраке ночиС надеждой, страхом и тоской;И было всё покрыто мглой.Но вдруг из облака густогоНад рощей месяц засиял;Он так светил, он так играл,Как радость сердца молодого;И мрак ночной пред ним исчез,И на краю родных небесОпять две звездочки мелькнули —И в ярком свете утонули.«О, так и мы, душа с душой,Утонем в радости святой!»И верой грудь ее дышала,И жертва тайная в мечтах...Она кольцо к устам прижала...Оно блестит, оно в волнах...В волнах! Но что ж? Рукой дрожащейВ порывах сердца своегоОна из-под волны шумящейХотела выхватить его;Уже рука меж вод скользила;Но руку, тихо заструясь,Волна холодная отбила,И, может быть, в последний раз,Но слезы хлынули из глаз...И меж кустов тропинкой мшистойОна пошла к горе крутойИ скрылась вдруг в дали тенистой,Как некий призрак гробовой.

13

Звон громкий, ветром разносимый,Сзывает киевлян во храм:Навек сегодня в жертве зримойЗемное горе честной схимойПередается небесам.И стар и млад с душой смятеннойИдут смотреть обряд священный;Все разом набожной толпойТеснятся в монастырь святой.Как на стенах его высоких,На мхом подернутых зубцах,На переходах, на столбахВидна печать времен далеких!Века исчезли, храм стоит,Стоит незыблемый, огромный,И сам, как вечность, тайный, темный.Граненый ряд чугунных плит,Под коим тлеет прах могильный;Старинной живописи вид,И тусклый свет паникадильныйВо мраке сводов вековых,И будто теней гробовыхВ одежде черной хор умильныйПоющих инокинь святых —Во всем понятен глас пророчийПоследней нашей длинной ночи.Одни как в радужных лучахИконы светлые с мощами:Их ризы блещут жемчугами;Алмазы, яхонты в венцах;И, сыпля жар, скользит струямиОгонь лампад сквозь тонкий дымПо их окладам золотым.Но уж возносится моленье;Начнется скоро постриженье;Владыка здесь, готово всё,Уже во храм ведут ее;Уже звучит по мертвых пенье;В кадилах пышет аромат;Ведут... и в храме на налое

Крест и Евангелье святоеПеред иконою лежат,Под ними ножницы блестят.

14

Одета длинной власяницей,И лик под черной пеленой,Она вошла; уже гробницейВзята от прелести мирской;Стремяся к жертве невозвратно,Посту, трудам обречена,Перед налоем троекратноРаспростиралася она;Но, искушая страшной долей,Ее спросил святой отец,Стяжает волей иль неволейСуровый инокинь венец;Он рек, да сердца правотоюОтвергнет яд лукавых стрел,Что вечный огнь ей будет мздоюИль светлый ангельский удел;И за нее святые девыМолитвы теплые творят;Уже раскаянья напевыК судье доступному летят.Что я? Кто я? Изгнанник рая.В греховной бездне утопая,Что жизнь и разум, и краса?Цветок увядший, дым, роса.Но он своей щедроты бездной,Он, милосердый царь надзвездный,Услышит вопль мой, он меняСпасет от вечного огня.Но вот и ножницы блеснули,Невольно в храме все вздрогнули;И старец их пред ней держал.«Возьми и даждь ми», — он сказал.Она свой взор на них склонила,Взяла и старцу возвратила;В другой раз тоже, в третий раз...Вдруг стон... И в храме раздаласьТолпа — и отрок неизвестный,Дрожащий, как она, прелестный,Не смея воли дать словам,Бежит... упал к ее ногам,Целует, облил их слезами...Увы, что с ней! Кто зрит сердца,Тот видел всё; она очамиИскала образа; с лицаХолодный пот, как град, катился;Но взор на образ устремился:Безмолвно отрока она,Душой молясь, благословляетИ старцу ножницы вручает.Он взял, — и жертва свершена;И кудри темные, густыеЛетят на плиты гробовые;И пояс крепкий правоты,И риза дивная нетленья,И покрывало чистоты,И знак блестящий искупленья —Ей всё дано; она вняла,Что мудрость вечная рекла:«Кто хочет царствия Христова,Блаженства отрекись земного,И чрез долину слез и бедС крестом гряди ему вослед!»Сей путь ее: и, ангел новый,На небеса уже готовый,Она стоит пред алтаремВ руке с таинственным крестом.В житейском море зря волненье,От бури гибельных страстейЯ притекла искать спасеньяУ тихой пристани твоей.И ты, о свет незаходимый,Божественный, непостижимый,Отрада чистая сердец,Небесный страждущих отец!Привлек ты к пристани надежнойРазбитый челн грозой мятежной;Ты отдал жизнь, ты усладил,Мечтанье правдой озарил;И днесь в восторге упоенья,Благословляя дни мученья,К блаженству расцветая вновь,Она уж там, где нет страданья,Где брошен якорь упованья,Где ты, и вечность, и любовь!

15

Летая думой вдохновеннойВ заветный мрак минувших дней,Опять узнал мой дух смятенныйТревогу томную страстей.Хоть светлый призрак жизни юнойПечаль и годы унесли, —Но сердце, но мечты, но струны?Они во мне, со мной, мои.Я вспомнил ночь, когда, томимыйТоской, ничем не отразимой,В Печерской лавре я сиделНад той спокойною могилой,Надеждам страшной, сердцу милой,В которой прах священный тлел;Она душе была порукойНеверной радости земной, —И тень Натальи ДолгорукойВо тме носилась надо мной…