Польша и Россия в первой трети XIX века

Участники выработки проекта конституции представляли две генерации польских политиков. Т. Островский, С. Замойский, Ф.Грабовский, С. К. Потоцкий, А.Линовский, Т. Матушевич принадлежали к старшему поколению. Их мировоззрение и карьера были заложены и сформированы еще во времена Станислава Августа, когда политической жизнью Речи Посполитой заправляли магнатские группировки и русское посольство. Их политические позиции и симпатии определялись сословными интересами польского рыцарства, политическими традициями прежней шляхетской Речи Посполитой эпохи Четырехлетнего сейма и носили выраженный консервативный характер. К следующему поколению политиков, достигших своего тридцатилетия только с началом нового века и уже в разделенной Польше, относились А. Е. Чарторыский, Л. Плятер и И. Соболевский. Их становление происходило в эпоху наполеоновских войн, во время которых они были далеки от Княжества Варшавского и от других стран наполеоновского блока в Европе. Преобладание в ходе подготовки конституции политиков старшего поколения едва ли можно убедительно объяснить только потребностью в государственной мудрости пожилых людей, обладавших необходимым политическим и житейским опытом. Наверное, при подборе участников конституционного процесса принимались во внимание и эти качества, однако не они имели принципиальное значение. Главной была консервативная позиция людей, стремившихся к реставрации старой шляхетской Речи Посполитой в тех пределах и границах, которые допускались европейской реакцией и были возможны в политической ситуации после Венского конгресса.

Говоря об участниках составления проекта Конституции Королевства Польского, нельзя не указать на исключительное значение в этом русского влияния. Оно было обусловлено не только внешними обстоятельствами: политической гегемонией России в Европе после победы над Наполеоном, присутствием русских войск в Княжестве Варшавском и венскими постановлениями и трактатами. Авторами проекта конституции были не столько А. Е. Чарторыский, Л. Плятер и члены комиссии Т. Островского, сколько сам Александр I, Н. Н. Новосильцев и российские креатуры А. Линовский и И. Соболевский. Подобную же роль, хотя и в меньшей степени, разделили с последними и некоторые другие участники конституционного процесса.

Наконец, в мировоззрении и политических взглядах составителей новой конституции самым причудливым образом сочетались дворянская реакционность с элементами шляхетского либерализма. В большинстве своем участники разработки конституции были последовательными консерваторами, однако они поддержали введение таких буржуазных по форме новелл, как разделение властей и провозглашение политических свобод: неприкосновенности личности, свободы слова, печати и т. и. Эти нормы, за исключением разделения властей, уже существовали в прежней Речи Посполитой чуть ли не с конца XVI в. в виде шляхетских привилегий, установленных частью законодательно, частью по традиции, и теперь, в начале XIX века, подобные нормы (новые по форме и отнюдь не новые по существу) не только не противоречили сословному господству шляхты и ее привилегиям, но в определенной мере их дополняли и расширяли.

Проявившееся при подготовке конституции сочетание в общественном движении на польских землях, прежде всего в Королевстве Польском, шляхетской реакционности и дворянского либерализма не было только польским явлением. В начале XIX в. оно было характерно для всех стран Центральной и Восточной Европы, в том числе и для России, где общественное движение, приобретая под воздействием «духа времени» национальные формы, по своему социально-политическому содержанию, целям и движущим силам оставалось дворянским. В рамках этого дворянского движения пока еще не вполне определились его основные направления (революционное, либеральное и охранительное). Поэтому представители либерального течения, в зависимости от политической ситуации и преобладавших общественных настроений, могли присоединиться как к консервативному, так и к революционному лагерю. На польских землях размежевание общественного движения осложнялось наличием общих целей национально-освободительного характера, что создавало возможность объединения консервативных и либеральных сил на основе сохранения шляхетского сословного господства и «отдельного» от России конституционного строя Королевства Польского. Вместе с тем идентичность социальной природы и сословного характера социального устройства и общественного движения в России и в Королевстве Польском открывала возможность их известного взаимодействия, что, в частности, и проявилось в феномене польского конституционализма в составе Российской империи.

2. Конституция Королевства Польского 1815 г.