Польские трупы

Профессия журналиста имеет то преимущество, что время от времени можно помочь какому-нибудь приятелю. Витека я знаю со школы. Уже тогда он был помешан на моделировании. Постепенно это увлечение переросло в опасную манию. После того, как его выгнали из школы за нерадивость в учебе, он открыл магазинчик для таких же любителей, а затем и небольшую фабрику по изготовлению микродвигателей… Наши контакты оборвались на несколько лет, но вот возник подходящий случай, чтобы их обновить.

Свою лабораторию он устроил в подвале особнячка на Жолибоже[36], унаследованной от деда-офицера. Ко мне вышел в белоснежном халате. На носу у него красовались очки в проволочной оправе, делавшие его похожим на ученого.

— Привет, Павел. — Он стиснул мою ладонь. — Сколько лет, сколько зим.

— Вот уж точно.

— Прошу в мои владения…

Я оглядел помещение и усмехнулся. Судя по всему, он предвидел, что я буду делать снимки, и расставил все экспонаты так, чтобы они создавали необычайно зрелищную композицию. Мне как-то не верилось, что он каждый день работает в такой обстановке.

Я вынул из кармана аппарат и нащелкал несколько фотографий: висящие под потолком модели самолетов, препарированные кости крыла лебедя, и рядом такие же, но сделанные из тонких дюралевых трубочек.

— Повторить движение птичьего крыла очень трудно, — без предисловий заявил он, предвосхищая мой вопрос. — Я использовал кибермышцы, применяемые в протезах. — Он показал мне очередную модель. К искусственным костям были прикреплены гладкие мышцы, оплетенные сетью тонких кабелей. — Если сейчас мы подключим их к рулевой модели, — он воткнул конец провода в компьютерный порт, — то увидим движение, очень похожее на натуральное…

Искусственное крыло принялось загребать воздух.

— А как с питанием? — полюбопытствовал я. — Кибермышы жрут, наверно, ужасно много электричества.

— Верно, но на целого лебедя, — мы прошли дальше, и он с гордостью показал мне готовую модель птицы, — его уходит примерно столько же, сколько на протез одной руки. Всю модель приводят в движение две литиево-кремниевые батарейки. Одной зарядки хватает на шестьдесят километров полета, при этом он еще может взять до двух килограммов полезного груза. Этот лебедь в четыре раза легче настоящего.

— Понимаю. — Я записал его слова.

— Это, разумеется, всего лишь игрушка. Моя фирма думает прежде всего о коммерческом использовании наших моделей. — Он открыл небольшую коробку. — Вот летучая мышь Z-128c, — произнес он торжественно.

— Расскажи о ней поподробнее, — попросил я.

— Думаю, что основное применение она найдет в исследованиях и диагностике промышленных установок, — пояснил Витек. — Мы проверили ее на АЭС в Секерках. Мышь оборудована двумя камерами, реагирующими на инфракрасный свет. Она способна влететь в трубу диаметром десять сантиметров, измерить радиацию, заснять коррозию на стенках, взять пробы воздуха и пыли.

— А как с управлением? — поинтересовался я. — Ведь стальная труба экранирует радиоволну.

— Да, а еще вблизи работающих реакторов быстро садится электроника, — добавил он. — Мы применили специальную защиту. Микрокомпьютер, управляющий аппаратом, рассчитан на выполнение довольно сложных заданий… Если наметить ему ориентировочную цель исследований, он осуществит ее, даже если наткнется на непредвиденные трудности. В его оборудовании имеется также система возврата на базу в случае повреждения канала связи.

— Не боишься, что эта игрушка попадет в руки террористов?

— Летучая мышь не может перенести груз тяжелее нескольких десятков граммов, — мгновенно ответил он, как видно, не впервые услышав этот вопрос. — Впрочем, она способна выполнять шпионские задания, но наша армия не проявила интереса. Вероятно, у них есть что-то получше, — вздохнул он.

Мы поболтали еще немного. Он старался объяснить мне, чем отличается полет птицы от полета летучей мыши, потом распространялся о начальном этапе своих исследований… Заодно мы выпили бутылку молдавского вина. Наконец пришло время прощаться.

Главный вздохнул и положил мою статью на стол. Минуту глядел в окно. Отчего-то текст пришелся ему не по душе. Я прикинул, где может скрываться ошибка, и спокойно ожидал нагоняя.

— Видишь ли, Павел, — подал он наконец голос. — Я не совсем это имел в виду. Мой грех, нужно было сразу тебе растолковать. То, что ты написал, неплохо, но не сильно отличается от того, что по случаю годовщины опубликуют наши конкуренты. От того, что пишут каждый год… Всякий раз одно и то же: 27 августа, объявление войны Третьему рейху, крупнейшая победа польского оружия со времен Грюнвальда и прочая пропагандистская лабуда… И каждый год одни и те же снимки: колонны немецких военнопленных, наши перекрашивают захваченные танки… А я бы хотел, — щелкнул он пальцами, — чего-то большего.

— Вы же сами говорили, что это серьезная газета, — буркнул я. — Мы не можем опускаться до чепухи уровня «Турбоэкспресса».