Полтергейст в Прошмыркине

Кто-то из местных школьных натуралистов успел заснять на одном из берегов Червонки ляго-ежа – странное существо типа очень крупной лягушки, сплошь покрытой как ёж иголками. Сделать снимок удалось только один, поскольку, по словам натуралиста, ляго-ёж успел скрыться в речной глубине. Другой натуралист заснял гибрид линя и осьминога, обнаруженный им на одном из берегов Карасихи. К досаде натуралиста этот мутант также успел «слинять», уйдя в тину. Имелась и масса снимков иных, не менее загадочных объектов…

С особым упоением профессор любил пересматривать видеозаписи. Например, записи полёта ведьм в ночную пору (таких за лето сделали не менее пяти). Кассет с видеоматериалами накопилось несколько десятков. Немало в запасниках хранилось и вещественных доказательств, подтверждающих проявления на территории Прошмыркина загадочных – и потусторонних, и поэтусторонних сил и сущностей. В частности, в специальной упаковке из поролона лежал гипсовый слепок ступни оборотня. След волко-человека случайно обнаружили местные грибники после дождя в лесу у соснового пня, из которого торчал нож особой формы (его также приобщили к вещдокам). В запечатанном пакете хранились клочья шерсти колодезного беса, лежали запакованные гипсовые отливки следов раздвоенных копыт, найденные там же у заброшенного колодца. Хранилась и жестяная консервная банка, изорванная клыками «поллитер-гостя», каковую сберёг и презентовал профессору фермер Фёдор Колотушкин.

Стоило бы особо отметить, что не все те, кто приносил образцы аномальных объектов, поступали корректно и не пытались сжульничать. Кое-кто – увы! – профессора пытался обмануть. Скажем, колхозный тракторист Яшка Растудышников больше часа торговался с руководителем экспедиции, вымогая у него «пузырь» спиртного за обломок «летающей тарелки», по его словам, во время культивации паров врезавшейся сзади в «Алтаец». Когда же профессор уличил тракториста в том, что «обломок тарелки» на самом-то деле – кусок поршня от семьдесят пятого ДТ, Димка чистосердечно признался в обмане, мотивируя это тем, что после вчерашнего дня рождения его «половина» ни копейки не дала на опохмелку.

– Не, ну плесни чуток! – орал на всю общагу Димка, всё ещё надеясь на халявную выпивку. – Гадом буду – если какая тарелка или кастрюля появится, сам от нее кувалдой кусок отшматую!

Выпроводить обманщика из штаба экспедиции смог лишь маг Бхагхи, пообещавший Растудышникову наслать на него некую особую порчу, которая по факту – пожизненная кодировки от выпивки. Причём, такая, что тому потом нельзя будет спиртное даже нюхать. Эта угроза на выпивоху подействовала сильнее намерения профессора вызвать участкового – из штаба он мгновенно исчез, словно телепортировался.

Случались и иные случаи явного подлога. Двое одноклассников Кольки и Женьки, ставших знаменитостями, тоже размечтались о всемирной славе. Они принесли профессору кусок каменноугольного шлака, по их словам, найденного ими на месте появления из толщи каменистого бугра, прозванного Купчихой, странного огнедышащего создания, Оно при них выбралось на поверхность, издавая рёв и вой. Случилось это в старом, сосновом бору, что в километрах в трёх от Прошмыркина. Для проверки достоверности находки профессор отрядил команду аспирантов с несколькими колдунами. Когда те с юными прошмырчанами пришли на, якобы, место происшествия, пацаны запутались в собственных объяснениях, расхныкались и признались, что они всего лишь «пошутили».

Но большинство экспонатов добыли сами учёные. В одно из ночных дежурств кандидату наук Брыкалину удалось раздобыть подлинную ведьмину метлу. Он изъял её у владелицы в тот момент, когда та, ровно в полночь, собиралась взлететь с края обрыва над Червонкой. Застигнутая врасплох, ведьма в панике покинула свой летательный аппарат и, приняв облик огромной, чёрной свиньи, с громким хрюканьем и визгом исчезла в зарослях чертополоха.

Слушая повествование Брыкалина, взволнованно живописующего своё приключение, профессор не мог не отметить синеватую бледность лица исследователя и дрожь его рук, вероятно, вызванную пережитым испугом. Но, в то же время, его смутил и странный запах, исходящий от учёного. Слегка поворошив память, профессор вспомнил, что данное амбре очень напоминает букет свёкольного первача, производимого бабкой Акулиной. Да и метла подозрительно напоминала ту, какой Акулина совсем недавно подметала двор общежития, когда ей выпала возможность малость «подкалымить». Когда Брыкалина спросили об этом напрямик, он, без лишних околичностей, подтвердил, что метлу позаимствовал именно у неё.

– А разве эта Акула – не ведьма? – потрясая метлой, митинговал кандидат, апеллируя к научной общественности. – Как её ещё можно назвать, если она за пузырь своей мути дерёт как за литр «Наполеона»?!

Поскольку руководитель экспедиции продолжал выражать сомнения, кандидата наук активно поддержал шаман из Салехарда Гоша Румпумпум. Он рассказал, как пару месяцев назад, ещё только приехав в Прошмыркино, он купил у Акулины бутылку первача.