Полуночная экскурсия

- Все в порядке. Я уже привыкла, что ты портишь наряды. Ты делаешь это в двух случаях из трех.

Блейз рассмеялся:

- Не могу совладать с собой.

- Я порой беспокоюсь: ты действительно гей, или хорошо притворяешься?

- Не будь я геем, моя дорогая, то давным-давно накинулся бы на это потрясающее тело. И делал бы это при каждом удобном случае.

Улыбаясь, она обняла его и поцеловала:

- Мне могло бы понравиться.

- О, ты бы у меня обезумела от экстаза. Но были бы мы тогда столь же замечательными друзьями? Мы погрязли бы в нищете! Я не смог бы закончить ни одной картины. Не успевала бы ты принять нужную позу, как я бы набрасывался на тебя, не сдержав побуждения плоти.

- Распутник.

Он легонько хлопнул ее по заду:

- Ну а теперь, можешь идти, если нужно.

Он открыл перед ней дверь.

- Увидимся.

- Боюсь, не слишком скоро…

- О, не грусти, - сказала она, выходя на улицу.

- Чао, детка!

Она послала ему воздушный поцелуй, сбежала с крыльца и направилась к своему “пикапу”. Открыв дверь, она обернулась и снова посмотрела на Блейза. Тот, все еще стоя в дверях, махал ей рукой. Она помахала в ответ. Потом забралась в “пикап”, завела мотор и поехала вниз по длинной извилистой дороге.

Как всегда, расставаться было ужасно грустно.

Блейз был ее единственным другом. Уезжая, она чувствовала себя так, будто добровольно возвращается в карцер.

Но я не одинока, - сказала она себе. - У меня есть Эрик.

Я люблю Эрика.

Но компания из него никудышная. Разумеется, она могла с ним поговорить, и он, казалось, многое понимал. Но ответить-то он не мог.

Может, и слава Богу, - подумала она. - Нет, ни в коем разе.

Кроме того, она наверняка опять не застанет его на месте.

От этой мысли стало еще тоскливее.

Мы должны проводить больше времени вместе, - сказала она себе.

И что мы будем делать? Носиться по лесу?

Раньше она так и делала. Когда Эрик был моложе, Сэнди проводила с ним многие часы. Вместе они исследовали лесистые холмы, вместе преследовали диких животных.

Точнее, преследовал он. Оставляя меня далеко позади.

Но она помнила, что свежую дичь он всегда приносил домой. Потом она готовила мясо на костре, а сидевший напротив Эрик пожирал свою долю сырой.

То были чудесные времена.

Но они почти миновали.

Дети растут, - подумала она. - Не успеешь оглянуться, как они уже перестают считать вас лучшими друзьями. Вы совсем не изменились, а они все равно видят в вас лишь досадную помеху.

Но я все-таки изменилась, - напомнила она себе. - Я стала ему помехой.

Начиная с того момента, когда Эрик отправился охотиться на оленей, а принес мальчика.

Наверное, не стоило устраивать такой скандал.

Нахмурившись, она поехала вниз с холма.

Не стоило устраивать такой скандал, - подумала она. - Напрасно я его ударила. Сказала бы спокойно, мол, больше так не делай. Черт, и при этом позволила ему сожрать этого несчастного идиота. Доходчиво объяснила, ничего не скажешь. Но сама я не съела ни кусочка. Вот это до него дошло. У меня уже был разведен костер для его добычи, он загнал и убил его для меня - а я даже не притронулась, не стала ни готовить, ни есть

.

Она вспомнила, как он сидел на корточках, окровавленный и угрюмый, пожирал бедро и смотрел на нее - смотрел с тоской, словно не понимая, за что мама от него отвернулась.

И вновь сжалось горло.

Надо было присоединиться и сожрать маленького засранца.

Даже теперь она сомневалась, что смогла бы переварить подобную пищу.

Но она жалела, что не дала ему шанс.

После этого ничего уже не было прежним.

Он раз и навсегда запомнил, что нельзя приносить мне мертвых людей.

Сэнди не сомневалась, что Эрик любит ее не меньше, чем раньше, но какая-то близость в их отношениях была утрачена навсегда.

Если и так, может, все еще можно вернуть?

Возможно. Кто знает?

Может, мне снова начать с ним бегать?

Эй, малыш, как насчет того, чтобы твоя старушка-мама опять за тобой бегала?