Полуночные миры

— Это не только глупые выдумки и фантазии. Смерть также неоспорима, как и жизнь. Мне жаль, что тебе пришлось в этом убедиться так рано. Два природных явления, обращающихся и вытекающих друг из друга. Но есть и третье. Тонкая грань между жизнью и смертью, не видимая обычным зрением. Нечто особенное. Бессмертие. Так же как верно то, что черепахи живут столетиями, а пчёлы умирают после одного-единствеиного укуса, человек может жить вечно.

Я изумлённо смотрела на него. Не такого ответа я ожидала. Его фраза показалась мне шуткой… жестокой шуткой! Но он был серьёзен.

— Ты ошеломлена. Это заметно и вполне ожидаемо. Нормальная реакция на подобное заявление. Но это правда. Точнее, её часть. Другая часть заключается в том, что есть в ночи те мистические существа, о которых говорится в сказках и легендах. Мы, вампиры, существуем. И ведём кровопролитную войну с грязными животными, обращающимися в полнолуние. Прошлой ночью ты стала одной из нас. Вампиром.

— Я не верю вам, — выдавила я. — Какая жестокая ирония! Вампиров не существует. Скажите, что пошутили! Скажите, что… Я не обижусь!

— Нужно ли говорить, что ты ошибаешься? — печально покачал головой Виктор.

— Это одни слова! Никаких доказательств! Почему вы решили, что я в это поверю? Может быть, вы скажете, что боитесь чеснока или святой воды? — всё это напоминало какую-то детскую игру, в которой один участник должен поймать другого на лжи.

— Не все легенды правдивы. Но всё же мы связаны некоторыми законами. Солнечный свет ограничивает нашу свободу днём, поэтому многие из нас проводят светлое время суток в этом доме. Теперь это и твой дом, — он снова помолчал, вероятно, давая мне время осознать сказанное. — История нашего рода уходит своими корнями в тысячелетия. Я передал тебе дар бессмертия. Сейчас твой выбор — принимать ли свою судьбу. Но это ничего не изменит. Это уже в тебе, это твоя сущность.

— Это сумасшествие, — крикнула я. — Чем вы можете это подтвердить… весь этот бред?!

— Вампиры — сверхсущества, — не меняя тона, ответил Виктор. — Мы намного сильнее смертных, быстрее, ловчее их. Наверняка ты уже заметила некоторые странные, на первый взгляд, изменения. Например, твоё зрение начало обретать способность распознавать предметы в отсутствие света. Разве я не прав?

— Этому может быть много объяснений.

— Да? Каких? — он приподнял бровь.

— Ну… — я растерялась.

— Отрицание… Что ж, иногда такое случается. Но ты привыкнешь. Все обращённые проходили через это. Поначалу бывает непросто смириться. Но, поверь, другого выхода не было. Иначе ты погибла бы, а я не мог этого допустить.

Я пыталась найти причины не верить Виктору. Но и поверить не могла. Как он сказал? Это нормально?

— Есть ещё одно доказательство. Многие навыки приходят со временем и тренировками. Но одно присуще всем вампирам, независимо от опыта и возраста. Скорая регенерация. Можешь убедиться в этом сама. Ночью ты была ранена оборотнем. Прошло всего несколько часов, но и этого времени достаточно, чтобы заметить результат. Сними повязку, — мужчина указал на мою ногу.

На месте раны, которая только недавно мешала мне встать, осталось несколько неглубоких царапин.

— Невозможно. Это невозможно, — я бормотала одно и то же без остановки, надеясь прогнать наваждение. Но оно становилось всё реальнее. — А как же кровь?..

— Животная кровь служит нам пищей.

Я мотнула головой сторону, словно меня ударили. В зеркале я увидела неестественное бледное, но, безусловно, свое лицо, ярко-голубые (у людей не бывает такого оттенка!) глаза и едва розовеющие губы. Провела языком по зубам… два клыка стали ощутимо больше… и острее!

Я всем телом ударила в дверь — и кинулась бежать.

5.

Блондин. Красивый. Он подошёл ближе, остановившись возле стола и что-то небрежно бросив на него позади себя. А затем воззрился на меня. Я смотрела на него украдкой, не желая, чтобы он заговаривал. Но пришедший, судя по его самоуверенному виду, не собирался проявлять деликатность и покидать меня.

— Ты ещё долго собираешься здесь сидеть? — голос бархатистый… как лапа большого хищника, который до времени прячет когти.

Я демонстративно отвернулась.

— Ты, конечно, можешь сидеть так и дальше, никого не замечая, но в этом нет смысла.

Нет, намёков он не понимает!

— Тебе всё равно придётся когда-то выйти отсюда. Ты же не можешь вечно прятаться. И зачем?

А затем, что я не хочу расспросов! И не хочу встречаться ни с ним, ни с другим невыносимым типом… как его? Крейвен? А имени этого я не знаю. И узнать не стремлюсь.

— Почему ты такая упрямая? Уже два дня сидишь так, ни с кем не разговаривая и отказываясь от пищи. Думаешь, это лучший выход?

Я сглотнула, стараясь подавить колющую боль в желудке, а вместе с ней и чувство невероятно сильного голода, непрестанно напоминающего о себе.

После паузы вынужденный монолог вновь прозвучал набатом правды:

— Чего ты добиваешься? Если ты погибнешь, это не вернёт твоей прошлой жизни.

Я заморгала, не давая снова подступившим к глазам слезам пролиться.

Он явно заметил. Но так и не ушел, наоборот, продолжил, не меняя менторского тона: