Помощница лорда-архивариуса

— Камилла, слушайте внимательно, — потребовал он, — вы должны знать, как следует себя вести на приеме. Главное — далеко не отходите. Я должен всегда видеть вас. Держитесь незаметно, внимания не привлекайте. Крипе наверняка захочет поболтать; ведите беседу спокойно, вежливо. Помните, мы едем не развлекаться, а говорить о делах.

Крипе раз за разом отказывался продавать книги. Ему нужны не деньги, а услуги определенного рода. Ранее он желал получить кое-какие документы моего отца, которых у меня нет. Однако Крипе полагает, что я говорю неправду. Отец вовсю пользовался доступом к имперским архивам, и собрал внушительную коллекцию компромата. Не гнушался пускать его в ход; Крипе опасается, что некоторые его делишки могут всплыть в неподходящий момент, теперь, когда он продвигает свою кандидатуру на членство в Совете Одиннадцати. Есть еще одна услуга, которую он жаждет получить от меня. Кое-что, связанное с моим… талантом теурга, но об этом не может быть и речи.

Джаспер помолчал, настороженно вглядываясь в мое лицо сквозь полусумрак экипажа.

— И в этот раз он не отдаст книги просто так. Возможно, Крипе хочет использовать в сделке вас. В обмен на книги потребует несколько лет вашей жизни. Предложит вам большие деньги и свое покровительство. Эти книги я должен получить любой ценой.

Я перепугалась. Джаспер готов пожертвовать мной, чтобы получить желаемое? Он опять замолчал. Лицо его показалось мне зловещим.

— Но даже если вы вдруг сглупите и согласитесь на предложение Крипса, я сделаю все, чтобы этого не произошло. Крипсу вы не достанетесь.

У меня вырвался вздох облегчения.

— Есть один план. Придется им воспользоваться, если все пойдет вкривь и вкось. Вам в нем отведено важное место. Не буду скрывать: дело щекотливое.

Пойму, если откажетесь.

— Что за план?

— Хочу выкрасть эти книги.

Я не верила ушам.

— Выкрасть? Как вор или взломщик?

— Именно. И совесть меня не будет мучать, не надейтесь. Я не раз выполнял подобные задания по поручению Тайного Корпуса. Канцлер заставлял меня служить империи разными путями. Спокойно сделаю это еще раз.

— А император не может заставить Крипса отдать вам эти книги?

— Нет. Император и канцлер покровительствуют Крипсу, но не доверяют всецело, да и с Советом Одиннадцати редко приходят к соглашению. К тому же я далеко не все докладываю императору. Его и мои интересы не совпадают. Камилла, не забивайте себе голову. Просто делайте, что я скажу.

— Хорошо.

Джаспер улыбнулся.

— Вот такой я вас люблю, когда ничего не расспрашиваете и со всем соглашаетесь.

Хоть я и поняла, что он имел ввиду, в груди разлилось тепло. Хотелось бы услышать такие слова в другой ситуации, и чтобы смысл он в них вложил другой… но готова довольствоваться и этим.

Экипаж замедлил ход; я вновь прильнула к окну. Из темноты мрачной громадой вырастало высокое здание, которое несомненно было создано при помощи потусторонних сил. Семиугольную башню, сложенную из черных плит, не отражающих свет, венчал яркий стеклянный купол, и от этого она напоминала маяк, который мог бы указывать путь к чертогам Странника Смерть.

Экипаж подпрыгнул пару раз на брусчатке и остановился. Джаспер вышел и помог выйти мне. Моя рука дрожала от волнения, и, желая успокоить, хозяин легко сжал ее и провел большим пальцем по внутренней стороне моего запястья; кожа там оказалась чрезвычайно чувствительной; по телу прокатилась волна дрожи иного рода. Я порадовалась, что не надела перчатки.

Лакей в ливрее непривычного серебристого цвета поспешил к высоким стеклянным дверям и приветливо распахнул. Мы прибыли немногим позже назначенного времени, и кроме нас у парадного входа никого не было.

Я крутила головой, широко открыв глаза. Холл «Гептагона» напомнил Адитум: те же стены неправильной формы, те же потеки металла, в которых угадывались непривычная симметрия, и спиральные колонны, изгибающиеся под прихотливыми углами. Из окон-щелей на темный паркет падали полосы яркого утреннего света, хотя снаружи наступил ненастный зимний вечер. Сквозь стекла заглядывало тоскливое темно-серое небо, снаружи налипли хлопья снега, и от этого магическое солнечное освещение казалось неправильным и больно резало глаза.

Не спеша подошел грузный дворецкий в сопровождении лакея. Облик лакея вызывал непроизвольное отвращение. Вскоре я поняла, почему — передо мной был некрострукт! Раньше таких видеть не доводилось. Этот казался куда отвратительней остальных, потому что походил на человека.

Его неуклюжее, тощее тело было затянуто в серебристую ливрею, на руках красовались белоснежные перчатки. Не было видно ни мумифицированных сухожилий, ни каучуковых трубок, ни шарниров, однако они угадывались сквозь ткань, которая топорщилась в самых неожиданных местах. На голове лакея сидел черный опрятный парик, лицо пряталось за фарфоровой маской. Выполнена она была искусно, но я бы предпочла видеть то, что она скрывала — кукольные черты казались зловещими, была в них некая неправильность, а слащавая улыбка на застывших губах пугала до дрожи.