Помост у реки Роны

Стоит, конечно, отметить, что нынешние Юлькины истории были еще невероятнее детских и, кажется, с годами становились только интересней. Возможно, на районе даже существовал анонимный клуб Юлькиных бывших. В нем наверняка состоял и парень, которого она заперла в его же ванной, после чего покинула квартиру. (Во время ужина с ним Юлька поняла, что он ей больше не нравится и продолжения она не желает, а затем совершила побег.) И несчастный Славик, который, бедняга, встречался с ней аж два года, теперь нуждался в особой психологической помощи. Ну, и многие другие.

Слушать Юлькины рассказы было наслаждением. Она и сама, пожалуй, сознавала, какой нелепый и смешной бардак создавала своими же руками. При этом ее яркая миловидная внешность совсем не предвещала беды. И, возможно, весь этот переполох в сменяющих друг друга романчиках заведомо был лишь классным развлечением в тихом городке-спутнике Москвы, где кроме как помогать бабушкам в палисадниках и есть толстую пиццу в местном кафе-ресторане-ночном клубе (всё в одном) было просто нечего.

От каникул до каникул соседка ловко успевала вляпаться в парочку сочных инцидентов. В ответ Валя мало что рассказывала о своей жизни. Ей казалось, ее истории не встретят понимания, поэтому все они оставались заперты в комнатах жителей Les Berges у реки Роны. Она искренне не представляла, как может рассказать всё, чем оказалась напитана ее душа. Поэтому лишь говорила: «На зимних каникулах мне нездоровилось, вот я и не приехала» или «Я познакомилась с американкой по имени Сэм, мы подружились». Без деталей.

Несколько раз в год соседки встречались за чаем или вином, хрустели чипсами Lays, по которым Валя так тосковала в Швейцарии, и уходили на балкон дымить сигаретками. После мылили руки ягодным шампунем (он не кончался уже сто лет), в три слоя мазали ладони кремом и заливались вонючими духами, больше пахнущими спиртом, чем приятными ароматами, которые последнее десятилетие выполняли роль туалетного освежителя на старой квартире. Так с легкостью пролетали несколько часов, и уже под вечер Юлька возвращалась к себе спать – в пижаме, которую не снимала с самого утра. Тогда для Вали наступал час визита в дом папы.

Так было и на этот раз.

– Я рада тебя видеть, Юлька! В следующий раз у тебя обязательно все сложится! – улыбнувшись, ласково сказала Валя.

– Ой, я уже давно не верю, что мне повезет.

– Ну да, пора бы стать серьезнее, тебе ведь уже целых девятнадцать. Старушка! – Валя рассмеялась и обняла Юльку. – За мной уже подъезжают. Может, еще увидимся на этих каникулах. Ну, или на следующих.

– Да, посмотрим. Звони, заходи…

Телефон Вали завибрировал. Официальный голос водителя сообщил, что ей пора выходить. Девочки чмокнули друг друга в щеки и расстались.

Валя вдруг вспомнила, что не сделала самого главного, ради чего она приехала в бабушкину квартиру. Она достала из шкафа древний рюкзак, купленный когда-то кем-то из семьи, и закинула в него косметичку, домашнюю майку и пару комплектов нижнего белья. Во-первых, заново собирать чемодан было долго – водитель уже ждал у подъезда. А во-вторых, Вале хотелось разобрать свои детские фотографии. Она совершенно забыла об этом, засидевшись с Юлькой. На одной антикварной свалке в Швейцарии она купила симпатичную деревянную рамку на четыре фото и теперь хотела подыскать для нее подходящие снимки из коробки в бабушкиной квартире, где хранились все альбомы. Валя решила, что вернется сюда завтра днем, поэтому сегодня отправится к папе налегке – без чемодана.

Серо-голубые тени теплых весенних сумерек свисали с крыши пятиэтажки. Водитель захлопнул за Валей дверцу машины. Она посмотрела на свой двор сквозь глухую тонировку окна: казалось, моментально наступила ночь.

В половине девятого вечера знаменитые московские пробки редели. До дома отца ехать не больше часа. Можно было задремать, провалившись в мягкое кресло, иногда приоткрывая глаза, поглядывая на мелькающие обочины. Лес Подмосковья сменялся деревянными домишками, одинаковыми многоэтажками, иногда взгляд цеплялся за подобия зáмков – это были дешевые придорожные гостиницы с помпезными названиями. Бок о бок с ними предлагали домашнюю еду совсем простенькие кафе и, пожалуй, вызывали большее доверие. Машина въехала на МКАД, город вырастал вокруг, превращаясь из безликих новостроек и серо-коричневых советских домов в праздничную, монументальную, уютную, инновационную, разноцветную Москву. Дорога к ее сердцу занимала половину пути, в котором, пробиваясь через плотные ряды дорогих машин, можно было наконец оказаться на знаменитых улицах.

Валю разбудил телефон. На экране высветилось имя «Юлька». Соседка взволнованно затараторила в айфоне:

– Вы далеко уехали? Я забыла у тебя свой кошелек!

– Мы… я не знаю… – Валя осмотрелась по сторонам.

– Мне он очень нужен, я скоро ухожу.