Понкайо. Книга 3

Захар оглянулся через плечо и поглядел вслед ее стройной фигурке с округлой попкой и длинными ногами, которые она подчеркивала короткими юбочками да шортиками. Соблазнительная и красивая, как и ее соратницы, но такой первоклассной задницы нет ни у кого, и Жанне об этом прекрасно известно.

Он улыбнулся под нос. Настроение улучшилось.

Время перевалило за половину четвертого. По небу раскинулись воздушные облачка, воздух золотился от солнца и посверкивал крыльями насекомых. Мимо с жужжанием проносились толстые жуки. Легкий ветерок развеивал зной, и такая погода в южной части Понкайо стояла с марта по ноябрь включительно, а остальные месяцы можно было назвать весенними. Декабрь и январь приходили с дождями, световые дни становились короче, но в феврале уже вовсю светит солнце, воздух свеж и упоителен, и сидеть по вечерам на веранде намного приятнее, чем даже летом. И от всего этого Захар будет вынужден отказаться? Плохо же питомцы его изучили, если думают, что им удастся одурачить его, заставить уйти с поста полноправного владыки острова. Он был Шкипером, когда самого лагеря еще не было и в помине, это была его идея, и в жизнь он претворил ее своими усилиями, с нуля. Никого из тех, кто окружает его сейчас, тогда не было рядом. И после всего кто-то осмелится забрать его детище, разжиться на всем готовеньком? Не тут-то было, милые птенцы, не тут-то было.

Сегодня обед состоял из грибного супа и отварного картофеля с жареной копченой рыбой. Захар сидел перед тарелками с ложкой в руке, но не мог заставить себя приняться за первое. Он вспоминал вчерашний ужин. Макароны накладывали из общей кастрюли. Мясо жарили прямо у него на глазах и делили на месте. Самогон разливали из одной бутылки – точнее, сначала из одной, затем из второй и третьей. Не оставлял ли он тарелку и стакан без присмотра?.. Захар перебирал в уме час за часом, с начала междусобойчика и до самого конца. Он уходил в уборную, конечно же. Это было незадолго до того, как привели Руслана. И стакан остался без присмотра. Кажется, после этого он сделал только пару глотков, но при верно рассчитанной дозе большего и не требовалось.

Захара бросило в жар. Но ведь это было еще до признания Максима… Чего они добивались? Усыпить или довести до буйства? Может, он и не заглядывал к Инге после перехвата беглецов, а вернулся к себе и рухнул в постель, но из-за лекарства проспал дольше положенного? Потому и чувствует себя так паршиво. А они отправились к Инге… Да, им известно, как он относился к ней. Он держал ее в теплице уже второй год, притом что другие пленницы из его коллекции приедались уже спустя три, самое большее четыре месяца. Именно столько времени требовалось для их приручения.

Захар никому не говорил, какие чувства испытывает к Инге, но никаких объяснений и не требовалось: два года заточения говорили сами за себя. Отнять ее значило выбить у него почву из-под ног, пусть на время, но лишить способности рассуждать здраво. Это попытка ослабить, сделать уязвимым – и нанести удар, сильный и крепкий, точно в цель. Ему потребуется время, чтобы подняться и оправиться, а они пока приготовятся ко второму удару. Всё против него. Все против него. Захар прекрасно помнит, какими взглядами сирены пронзали Ингу, какими словами чихвостили ее, когда были уверены, что его нет рядом. Они думали, что травят одну только Ингу, но с ее принижением втаптывали в грязь и его самого, осуждая его выбор, порицая желания. То-то они сейчас так светятся от счастья. Инги нет – половина проблемы долой. Женщины по природе своей прирожденные актрисы – не его ли слова? Чего им стоит разыграть перед ним любительскую сценку, прикинуться верными подругами, готовыми беззаветно ему прислуживать? Они мечтают сбагрить его не меньше, чем питомцы.

– Милый, ты так ничего и не съел? – Жанна подкралась неслышно, обвила руками за шею и прижалась к спине. – Уже все остыло. Ты где витаешь?

– Меня тошнит, – спокойно отозвался Захар. Он едва сдерживался, чтобы не сдернуть ее руки. Его словно душила огромная змея.

– Давай я заварю тебе каштанов?

Отвары из коры, цветков и листьев каштана помогали справляться с больным желудком. Их использовали вместе с некоторыми другими растениями для лечения мелких и несерьезных болячек, но Захару предложение сирены показалось странным. Почему ей так хочется что-нибудь влить в него – не суп и кэроб, так отвар?

– Спасибо, но, думаю, я обойдусь. – Он решительно поднялся из-за стола и перекинул ноги через скамью.

Жанна отступила в сторонку. Больше никто его не душил. Надо быть внимательнее, нельзя подпускать сирен близко. Мало ли, вдруг питомцы подговорят девушек сунуть ему заточку в бок или в шею. Он и сообразить ничего не успеет, не говоря уже о том, чтобы остановить.

– Чего тебе хочется? – настаивала Жанна. – Скажи, я приготовлю.

– Как только решу, непременно дам тебе знать, дорогая.

И во избежание дальнейших расспросов поспешил уйти. Теперь и еду придется самому готовить. Но как иначе? Накачали один раз – второй может оказаться летальным.