Понкайо

Кают-компания заменяла на яхте гостиную, поэтому была обставлена соответствующим образом: два просторных диванчика и широкий стол с откидными столешницами. В торце дивана слева находился штурманский столик с креслом, спинка которого упиралась в гальюн. За гальюном, слева от деревянного трапа на верхнюю палубу, разместилась каюта Максима. Справа от трапа во второй кормовой каюте жил Руслан. Прямо напротив каюты Руслана располагался камбуз, который представлял собой довольно скромную угловую кухоньку Г-образной формы: газовая плита с крышкой-столешницей, встроенный в стол холодильник, несколько плоских шкафчиков и две мойки, огороженные низкой деревянной переборкой, которая защищала от брызг диванчик кают-компании.

Яхта была маленькая, всего десять метров длиной, и передвигаться по ней было непросто, особенно в сильную качку. Вся камбузная утварь убиралась в шкафчики, дверцы фиксировались защелками, чтобы содержимое не высыпалось наружу. Специальные зажимы и борта на плите не позволяли горячему чайнику или кастрюле соскальзывать с горелки на пол, а термопара – датчик температуры – моментально гасила газ, если на нижнюю палубу задувал ветер.

Посуду на яхте мыли соленой водой и ополаскивали пресной. Для этих целей на мойке был установлен дополнительный кран. Пресную воду брали из опреснителя. После шторма он занял на яхте место идола.

В управлении яхтой Лола ровным счетом ничего не смыслила, поэтому с самого начала взяла на себя обязанности кока. Это меньшее, что Лола могла сделать в благодарность ребятам за их заботу. Никто, кроме родителей, не оберегал ее столь горячо и нежно, и ей хотелось дарить тепло в ответ. Поначалу она боялась, что не справится с готовкой – ее кулинарные способности были на троечку с натяжкой, – но на яхте изысками себя не баловали, для меню выбирали простенькие блюда, и Лола быстро освоилась. Правда, за месяцы дрейфа успела несколько растерять свои навыки, ведь оттачивать их теперь было не на чем.

Владимир, отец Руслана и «Миланы», не пожелал слушать возражения сына, когда тот попытался объяснить, что все необходимое они могут приобрести в городах по пути следования, поэтому дополнительный резерв из сухпайка в придачу к запасам риса и соевого мяса им вовсе ни к чему. «Вы идете на два месяца, всякое может случиться. Лучше пусть останется», – отрезал Владимир.

Сухпаек продавался в коробках. Владимир, никого не спрашивая, заказал сразу двадцать штук и не позволил Руслану и Максиму отдать деньги. Провиант вынули из коробок и сложили в мягкий баул. Один паек включал в себя: мясные рисовую и гречневую каши, тушеную говядину, овощное рагу, печеночный паштет и плавленый сыр, упаковки галет, пакетики с чаем, кофе, сахаром, солью, перцем и фруктовым повидлом, ветроустойчивые спички, таблетки сухого спирта и шоколадные батончики. Алюминиевые контейнеры не занимали много места и по сравнению с жестяными консервами весили на добрые полтонны меньше. И готовить их не требовалось, только разогреть.

Владимир помог команде правильно распределить место в трюме и рундуках и наказал не прикасаться к сухпайку, пока не выйдет весь рис. «Не дай бог что случится – рис пойдет ко дну. А вот консервам ничего не сделается. Останутся – не беда, привезете обратно, будете в походы брать. У них большой срок годности». Команда нарушила это правило только три раза, позволив себе немного шикануть на день рождения. Из сокровенного резерва достали тушеную говядину, смешали с вареным рисом и с жадностью умяли, закусив галетами с плавленым сыром и печеночным паштетом. На десерт попили чаю с шоколадками.

Несмотря на обилие припасов, благодаря которому они могли вообще не заглядывать в магазины, в начале путешествия троица не отказывала себе в удовольствии во время стоянок в городах, которые проходила по маршруту, прикупить что-нибудь вредное и устроить на верхней палубе праздник живота. После выхода в открытые воды натуральные и скоропортящиеся продукты съедались в первую очередь: холодильник морозил слабо, жара брала свое. Праздничные обеды и ужины с жареными сосисками, вареными пельменями и запеченным в духовке мясом заканчивались быстро. Наступало «рисовое время». Сначала с тушенкой, колбасой, сыром или овощами, даже с томатной пастой – со всем, чем закупались по пути. Теперь, к началу шестого месяца дрейфа, – с соевым мясом или собственноручно пойманной рыбой. Мясо и рыбу варили: растительное масло давно вышло. Поесть жареного удавалось только во время кратких передыхов на атоллах, где готовили на костре.