Понтийское царство

Однако после того, как римские полководцы Помпей, Цезарь и Марк Антоний ликвидировали зависимость Команы от царей, исчезла и необходимость для жрецов Ма осуществлять наместничество над царскими землями. А значит, и земля, которая была подвластна царю и управлялась жрецами, перестала считаться царской. В таком случае есть основание предполагать, что добавленные римлянами Архелаю и Ликомеду земельные владения из разряда бывшей царской земли вошли в состав земельного фонда храмово-гражданской общины. Население этих территорий теперь уплачивало форос не царю, а храмово-гражданскому коллективу Команы и по положению может быть приравнено к паройкам эллинских городов, плативших подать полисам. Таким образом, это не владения храма, а земля, которую обычно относят к разряду "подвластной" полисам. Но поскольку главный жрец являлся правителем (ό ήγεμών) этих земель, ему фактически шли все доходы с этих территорий. Так что и в период независимости от царей храмово-гражданский коллектив Команы был ограничен в самоуправлении.

Перейдем теперь к земле, которая была поделена на участки граждан полиса. В литературе иногда встречается утверждение, что земельные участки (τα κτήματα), отведенные в Комане под виноградники, принадлежали иеродулам[29]

. Между тем Страбон говорит, что земельные участки с виноградниками принадлежали жителям города (οί ένοικοῦντες). Этот термин обозначает у Страбона жителей города и деревень на землях, которые Помпей дал Архелаю. В одном случае οι ένοικοῦντες в качестве собирательного термина относится к катаонцам, населяющим Коману Каппадокийскую (XII.2.3), а в другом (toiς ένοικοῦσι) - к населению, правителем-гегемоном которого являлся Архелай (XII.3.4). При этом географ отделяет τοῖς ένοικοῦσι этих земель и города от την πάλιν οίκούντων ίεροδούλων, владыкой (ό κύριος) которых Архелай также состоял. Свидетельство Страбона о τοῖς ένοικοῦσι уместно поставить в связь с οί Καταονες οί έν τή ιερά Κομάνων πόλει, которые почтили жреца-стратега и наместника царя согласно вышеприведенной надписи из Команы в Каппадокии. Тогда под ol ένοικοΰντες Страбона подразумеваются жители города и полусвободные земледельцы, обитавшие на хоре Команы, не попадавшей в разряд священной. Основными производителями вина в Комане были граждане города и крестьяне типа паройков или лаой, населявшие земли, подвластные первоначально царям и их наместникам (стратегам либо диойкетам), а после падения царей - жрецам и всему храмово-гражданскому коллективу.

При Митридате VI Комана имела права самоуправления и автономии, о чем свидетельствуют медные монеты с легендой ΚΟΜΑΝΩΝ и монограммами царских и городских монетных магистратов (WBR. I².1. P. 107, 108) (рис. II), которые входят в серию так называемой псевдоавтономной чеканки греческих городов Понта и Пафлагонии. Они показывают наличие в Комане органов полисной власти. В ряде надписей из Понтийской и Каппадокийской Коман встречается упоминание Совета и Народа (IGR. III. 121-125; REG. 1895. Vol. VIII. P. 86, N31=IGR. III. 107) и полисных магистратур. Это показывает, что гражданские коллективы Коман имели статусы полисов и могли распоряжаться незначительным земельным фондом, состоявшим из участков-клеров. В Понтийском царстве предоставление городам этого права зависело от верховной собственности царя на землю. При Митридате VI права полисов в земельном отношении были расширены, поскольку участки отходили в распоряжение властей полисов. В Комане, очевидно, сложилась аналогичная ситуация. А это означает, что контроль со стороны полисных магистратов, опосредованный попечением царя через его наместников-жрецов, несколько ограничивал собственность священных властей храма на эту категорию земель. Следовательно, храмовая община при царях не пользовалась значительной самостоятельностью в области землеустройства. То же, вероятно, наблюдалось и в независимой Комане, с той лишь разницей, что место царей в этом процессе заняли жрецы храма, которые, как, например, Ликомед, сами владели царским титулом. Наш вывод подтверждается тем, что, скажем, в Селевкидском государстве цари нередко проводили политику подчинения себе храмовых общин путем основания городов или колоний, так как город получал в распоряжение хору за счет земель храма[30]. В Комане же суверенитет храмовых властей подрывался наличием полисных земель, ибо это давало возможность царю через его ставленников в городах (эпистатов или эпископов) осуществлять над этими землями свой контроль. К тому же расширение привилегий полисных властей не могло не поколебать позиций жречества. Так что Комана, хотя и имела видимость автономии и самоуправления, на деле была поставлена под жесткий царский контроль как за суверенитетом над полисной частью ее земельных владений, так и над землями, которые входили в состав γή βασιλική и управлялись царской канцелярией через верховного жреца, бывшего одновременно царским наместником.