Понтийское царство

Источники сообщают о трех основных группах жителей Команы: населении города (οι ένοικουντες), храмовых служителях (οι ίεροδούλοι), одержимых божеством (ol θεοφόρητοι)· Каждая из групп распадалась на несколько категорий. Т. Завадский установил, что население территории храмового центра делилось на две части: иеродулов, которые группировались вокруг святилища и являлись культовыми служителями; крестьян, которые жили на землях священного полиса. Они не подчинялись жрецу в той степени, в какой это свойственно иеродулам храма[34]. Однако исследователь не учел, что последние, в свою очередь, подразделяются на две категории: первая -живущие в городе и обслуживающие религиозные церемонии; вторая -обитатели хоры, священной земли храма. И те и другие подчиняются жрецу, считая его ό κύριος. В ряде храмовых общин Малой Азии, в частности в храме Аполлона Тарсения, жрец был главой живших на земле храма катойков, с которых была снята десятина на скот. М. Фей-ель отмечал, что вокруг святилища объединялись не только поселенцы-катойки, но и другие категории сельскохозяйственного населения, т. е. "люди, которые живут вокруг святилищ и которые объединяются, когда совершается периодическое празднество"[35]. Кто бы ни были эти люди - катойки или периэки (паройки), они являлись жителями священной земли, которые платили десятину царю. Освобождая их от уплаты десятины, царь способствовал повышению платежеспособности этих людей храму, что давало средства для отправления религиозных церемоний

[36]. Иеродулы понтийских и каппадокийских святилищ также уплачивали налог (ό πρόσοδος) жрецам за право обрабатывать землю храмов (Strabo. XII.2.5 - о ежегодном доходе жреца храма Зевса в Венасах, равном 15 талантам)[37]

. Если сопоставить ателию храму Аполлона Тарсения с сообщением Страбона, что в Комане на "выходы" богини стекались люди из городов и области, то можно сделать вывод, что иеродулы храма Ма, жившие на γη ιερά, также принимали участие в культовых действиях. А значит, подобно паройкам храма Аполлона, и они уплачивали налог, а их социальное положение было близко последним[38].

Поскольку и те и другие жили общинами (αί κώμαι) и платили налоги в храм, а также, весьма вероятно, царю, то вполне допустимо, что у них наблюдалось имущественное и социальное расслоение; какая-то часть иеродулов порывала с земледелием и переселялась в город для обслуживания храма и культа. Если сравнить данные Страбона о количестве храмовых служителей в Комане (6 тыс.) и Венасах (3 тыс.) с тем, что в храме Афродиты в Коринфе было всего лишь чуть более тысячи иеродулов (Strabo. VIII.6.20), то можно сделать вывод, что для нужд храма и культа достаточно было и тысячи иеродулов. В таком случае остальные могли жить на хоре и съезжаться в город только на празднества богини.

Для характеристики социального положения иеродулов крайне важно свидетельство Страбона, что жрецы Команы не имели права продавать их (Strabo. XII.3.34). Оно совпадает с тем, что известно о зависимых и полузависимых жителях хоры греческих городов - Приены, мариандинах Гераклеи Понтийской, кларотах Крита, илотах Спарты, которые не являлись рабами[39]. Следовательно, иеродулы Команы приближались по положению к различным категориям сельского населения эллинских полисов: периэкам, катойкам, οί γεωργουντες, но не рабам (ό δούλος). Конечно, в среде храмовых служителей могли быть лица и рабского статуса[40]

, но в массе своей иеродулы - люди либо свободные, либо полусвободные, имевшие право участвовать в мистериях. Не случайно, в сузианских манумиссиях II в. до н. э., посвященных в храм рабынь, становившихся иеродулами, запрещалось порабощать и продавать[41].

Не менее многочисленной группой населения Команы были οί ένοικοῦντες. Она объединяла жителей города и округи, метеков, ксенов, вольноотпущенников, οί ιεροί. В качестве параллели можно привести так называемый "Первый закон Эфеса" 87 г., согласно которому во время войны с Митридатом VI власти города распорядились, чтобы все ίσοτελεῖς, паройки, ιεροί, вольноотпущенники, ксены взяли оружие и зарегистрировались у гегемонов (προς τούς ηγεμόνας άπογράψοντας) и были гражданами на равных правах (IJG. I. P. 22-29. 6=Syll³. 364)[42].