Пора убивать

Он вспомнил, как те двое выглядели в суде. Один — гордый, другой — напуган до смерти. Он вспомнил, как они спускались по лестнице, не подозревая того, что их ждет. И ужас в их глазах, когда они увидели перед собой человека с «М-16» в руках. Звуки стрельбы, крики о помощи, вопли. Люди, упавшие друг на друга, в наручниках, бьющиеся в агонии, уходящие в никуда. А он стоял и улыбался, даже смеялся, глядя на изуродованные жертвы, у которых пулями снесло по половине черепа. И когда тела их застыли в полной неподвижности, он побежал.

Карл Ли и сейчас улыбался. Он испытывал гордость за то, что сделал. Первая его жертва — желтолицый вьетнамец — бередила ему душу гораздо дольше.

В письме на имя Уолтера Салливана значилось:

«Дорогой Дж. Уолтер!

В данный момент уже можно с уверенностью полагать, что мистер Маршафски уведомил вас о том, что договор о найме его Карлом Ли Хейли в качестве адвоката последнего расторгнут. Таким образом, отпадает всякая необходимость участия вас как советника в деле.

С наилучшими пожеланиями, искренне ваш Джейк».

Копия письма была направлена Л. Уинстону Лоттерхаусу. Послание судье Нузу было столь же кратким.

«Дорогой судья Нуз!

Прошу вас принять к сведению, что я вновь нанят Карлом Ли Хейли в качестве адвоката по его делу. Мы готовимся к заседанию суда, назначенному на 22 июля. Прошу зарегистрировать меня как официального представителя его интересов.

Искренне ваш Джейк».

Копию он отправил Бакли.

* * *

Маршафски позвонил Джейку в понедельник, в половине десятого. Предупрежденный Этель, Джейк не снимал трубку в течение двух минут.

— Алло?

— Как ты это проделал?

— С кем я говорю?

— А секретарша тебе не сообщила? Это Бо Маршафски, и я хочу знать, как тебе это удалось.

— Удалось — что?

— Украсть мое дело.

«Не заводись, — приказал себе Джейк, — он провоцирует тебя».

— А мне помнится, что это у меня его украли, — ответил Джейк.

— До тех пор, как он меня нанял, я о нем и не слышал.

— А вам и нужды не было. Вы же подослали к нему вашего бандита, разве нет?

— Ты обвиняешь меня в том, что я сманиваю у других клиентов?

— Да.

Повисла пауза, во время которой Джейк успел подготовить себя к потоку брани и непристойностей.

— А знаете, мистер Брайгенс, вы правы. Я делаю это ежедневно. Я профессионал в том, что на нашем языке называется «увести клиента». Именно поэтому я так много зарабатываю. Если где-то намечается крупное уголовное дело, я не пожалею сил, чтобы вцепиться в него. При этом я пользуюсь теми методами, которые нахожу необходимыми.

— Странно, а в газете вы ничего об этом не рассказали.

— И если мне нужно будет дело Хейли, я добьюсь своего.

— Бросьте.

Положив трубку, Джейк смеялся минут десять. Затем он закурил сигару и принялся работать над составлением заявления о перемене места слушания дела.

* * *

Через два дня позвонил Люсьен и велел Этель передать Джейку, чтобы тот явился к нему. По важному делу. У него сидит посетитель, с которым Джейк должен встретиться.

Посетителем его был доктор У.Т. Басс — вышедший на пенсию психиатр из Джексона. Он был старым знакомым Люсьена и в прежние годы вместе с ним принимал определенное участие в процессах по делам двух отпетых преступников, решивших прибегнуть к помощи специалиста его профессии. Однако, несмотря ни на что, оба до сих пор отбывали свои сроки в Парчмэне. Басс был вынужден уйти на покой по той же причине, которая привела к отставке и Люсьена, а именно из-за прочной, необоримой привязанности к «Джеку Дэниэлсу». У.Т. наезжал иногда к Люсьену в Клэнтон, Люсьен же совершал в Джексон поездки более частые; эти взаимные визиты приносили обоим неподдельную радость — друзья вместе напивались до беспамятства. Сейчас же двое мужчин были заняты тем, что сидели на просторном крыльце дома Люсьена и ждали Джейка.

— Просто скажешь, что в тот момент он был помешанным, — инструктировал своего гостя хозяин.

— А он был?

— Это не важно.

— А что важно?

— Важно дать жюри предлог оправдать человека. Их абсолютно не волнует, был он в то время чокнутым или нет. Но какое-то основание для оправдания им необходимо.

— Хорошо бы было хотя бы осмотреть его.

— Можешь. Можешь сказать ему все, что захочешь. Он сейчас сидит в камере и сгорает от желания поговорить с кем-нибудь.

— Мне нужно будет встретиться с ним несколько раз.

— Знаю.

— А если у меня не сложится впечатления о том, что он был невменяем в тот момент, когда открыл стрельбу?