Порочный круг

— А вы, по всей видимости, относитесь к той породе людей, которые любят считать копеечку по любому поводу, не правда ли?

Я смутился и, кажется, даже покраснел, но когда тоже устроился на стульчике рядом со своей собеседницей, она облегчила мою душу:

— Не беспокойтесь. Этого дворецкого мы наняли за свой счет в качестве сюрприза.

Наконец, затих шум, непременно возникающий при процедуре рассаживания гостей по местам за столом, и Скорпион легонько постучал вилочкой по уже наполненному бокалу, желая произнести первый заздравный тост.

— Дамы и господа! — начал он церемонно, спровоцировав приглушенные смешки. — Мы собрались здесь с единственной целью: проводить в горнило военных действий меня и еще кое-каких товарищей, — канонерщик сделал легкий взмах рукой в мой сторону.

"Ах ты, зараза, — мелькнуло у меня в голове, — погоди же: я тебе покажу "кое-каких товарищей".

Скорпион же продолжал:

— Поэтому предлагаю выпить первый бокал за тех, кто кладет свои головы на передовой. !

— Виват! — отозвались мы хором и осушили фужеры.

Вино имело приятный аромат, и на вкус было весьма пикантно.

— Люблю венгерские вина, — сообщила мне соседка.

Я поцеловал ей руку и спросил:

— Как вас зовут, таинственная незнакомка?

— Ой, не рановато ли вы принялись за комплименты? Вечер еще длинный, не иссякнет ли ваше красноречие до срока?

— Что вы! На меня нашло вдохновение. — Я сделал паузу. — Но не слышно ответа на мой вопрос. Так как же вас зовут?

Моя избранница застеснялась:

— Да у меня такое имя... — (я поощрительно улыбнулся). — Меня зовут Лиза.

— Елизавета! — произнес я протяжно. — Как будто волна падает на морской берег и перекатывает камешки: Елизавета...

Она негромко, но радостно засмеялась и погрозила мне пальчиком, на котором свернулась серебряная змейка:

— Ну, ты и шалун. Давай-ка лучше закусим, а то вино быстро вскружит нам голову.

Мое упоенное воркование грубо нарушил Ворон, который чувствительно ткнул меня в бок:

— Фобос! Сколько тебя можно просить. Положи мне салата.

Он сунул свою тарелку. Я, накладывая закуску, недовольно ворчал:

— Какого дьявола. Вон стоит кибер-дворецкий, его и проси обслуживать.

— Пошел он к чертям собачьим. Терпеть не могу этих пластиковых.

Я решил не портить себе дальше настроение, поэтому положил Ворону еще и пару кружков колбасы, чтобы он набил ею свой рот и перестал бубнить.

Все сказали по тосту. Кто упомянул о кораблях, которые всегда должны возвращаться, кто — о верных друзьях, кто — о любимых подругах, ожидающих на берегу. Это все было слышано мною много-много раз. Удивил только Козер. Он встал, взял в руки бокал, посмотрел сквозь налитое вино на лампу и произнес:

— Давайте в последний раз поднимем фужеры за одно прекрасное чувство, которое не дает людям сидеть спокойно и ждать у моря погоды. Я предлагаю выпить за Его Величество Оптимизм.

— С ума сойти! Гениально! — вскрикнул Скорпион излишне громко слегка охрипшим от вина голосом.

Торжественное застолье подошло к концу, и мы покинули беседку, оставив робота-дворецкого убираться и мыть посуду.

На берегу реки, около высокого обрыва, у подножья которого крутился водоворотами омут, Скорпион и Ворон разводили костер. Пока наступил, так сказать, небольшой антракт, Елизавета взяла меня за руку и подвела к самому краю песчаного косогора.

— Говорят, что когда-то давным-давно здесь стояла церковь, — тихо сказала она. — В один вечер, когда все пришли молиться, она вместе с прихожанами съехала в реку.

— Легенда... — Я обнял ее за плечи. — Этот обрыв жена нашего администратора почему-то называет "гончаровским". И еще, идет молва, будто иногда в полнолуние можно слышать голос церковного колокола, который доносится из глубины омута.

Охваченная трепетным, суеверным чувством, девушка доверчиво прижалась ко мне. Я уже наклонился и задышал ей в ухо, намереваясь прикоснуться губами к холодной щеке, как сзади раздался ишачий крик Скорпиона:

— Фобос! Лизка! Хватит целоваться! Давайте сюда! В первое мгновение я был взбешен бесцеремонностью канонерщика, но затем сам рассмеялся над своим минутным желанием и шепнул смущенной спутнице:

— Давай действительно пойдем к костру, а то ты совсем озябла.

У разгоревшегося пламени Козер терзал гитару, силясь исполнить марш покорителей Проциона. Не без усилий, я отобрал у него инструмент и объявил:

— Дамы и господа! Сейчас я хочу спеть прощальный вальс, написанный мною специально для сегодняшнего вечера.

Девочки захлопали в ладоши.

Скорпион встал:

— Отлично. Кавалеры приглашают дам. Вернее, наоборот: танцуют дамы, приглашенные кавалерами.

Паша, друг Скорпиона, повис на его рукаве и посадил раздухарившегося канонерщика на место:

— Угомонись. Ты, между прочим, сказал одно и то же.

— Да? — На лице Скорпиона отразилось искреннее изумление, и он склонил голову набок, беззвучно шевеля губами и пытаясь осмыслить произнесенные фразы захмелевшим разумом.

— К тому же, — добавил Паша, — под гитару не станцуешь.

Тем временем я взял первый аккорд и запел:

Прощайте, прощайте, полесские сосны:

Дорога неблизкая ждет.

Прощайте, красавицы, слез ваших блестки

Согреют меня долгий год.