Порою блажь великая

— Нет, — сказал я. — До пикапа пятнадцать минут и обратно столько же, а как она прибывает — в общем, во-первых, я слишком вымотан, чтоб бегать туда-сюда, взад-вперед, по твоим капризам. И ты тоже не можешь вытянуть шею, аки лебедь. Помнишь, мы как-то кожистую черепашку на болоте поймали? И положили в ванну, где оказалось слишком глубоко — два, три дюйма — и не на что залезть? Но она не утонула, помнишь? Она встала на дне и так вытянула шейку к воздуху, что сдохла от растяжения… Так вот, я не боюсь, что ты утонешь, но есть некоторая угроза, что ты вытянешь шею до протягивания ног. — Джо попробовал засмеяться, но захлебнулся очередной волной. — Как бы то ни было, это бревно вот-вот стронется. А уж на самый крайний крайняк я смогу тебя накачивать рот в рот, пока оно поднимается.

— Что ж, точно

, правда, — сказал он. — Об этом я и не подумал. — Он стиснул губы, принимая на лицо еще одну порцию воды. — О да, ты же всегда сможешь «поддыхивать» меня.

— Только если ты не занервничаешь под водой…

— Нервничать? Да я спокоен. Только замерз. Я знаю, ты придумаешь что-нибудь.

— Конечно.

— То же самое, как мы плавали с одним аквалангом…

— Конечно. Никакой разницы.

— Да, то же самое.

Я стоял в воде рядом с бревном, меня пробирала дрожь.

— Так что главное — рот правильно держать, и веру иметь. И ждать… — Он захлопнул рот.

— Конечно, — закончил я за него, пока прокатывалась волна. — Просто ждать. И думать о хорошем впереди.

— Точно! И — ой-ой — Благодарения ж через несколько дней, — вспомнил Джо, причмокивая. — Это что-то, это хороший день. И работу эту закончим. Надо бы замутить что-то глобальное на День благодарения.

— Еще бы не замутить.

Стоял там, дрожал и опасался, что времена чего-то глобального давно прошли…

Зимородки ждали… Дождь задумчиво постукивал пальцами по реке, капля за каплей… а Хэнк все последние преднощные часы цеплялся за кору бревна, течение хватало, настырными бурыми лапами тащило его ноги — поначалу дрожал, потом холод приморозил холод, — и носил полные легкие воздуха лицу, невидимому под водой… Только бы Джо не запаниковал, только бы держался, говорил себе Хэнк.

Джо, похоже, был в прекраснейшем расположении духа. Даже когда его изрезанная физиономия скрылась под водой, Хэнк слышал булькающее хихиканье, и, погружаясь, чувствовал губами эту безалаберную, полоумную ухмылку губ Джо. Ситуация казалась им настолько пикантной, настолько глупой и чудн'oй, что своим смехом они ставили под угрозу все мероприятия по доставке воздуха, но не могли уняться.

Какое-то время я не мог думать ни о чем, кроме как о том, какими чертовски однозначными придурками мы смотримся. Бакс за сто, если б старик Генри видел нас — по гроб жизни мы не отделались бы от его подколок, да еще сто лет спустя. И еще долго после того, как ситуация исчерпала свою куцую курьезность в глазах Хэнка, он чувствовал веселье под водой. И это внушало надежду: пока этот балабол там смеется — не все потеряно. Если надо, я могу всю ночь кормить его воздухом. Покуда в нем достаточно веры для веселья. Покуда я чувствую его ухмылку. Вот что спасет его шкурку — гнать мысли о том, в какой капкан он угодил; и улыбаться правильно, для стыковки…