Порою нестерпимо хочется

-- Нет, -- сказал я. -- До пикапа бегом пятнадцать минут, и обратно пятнадцать, за это время... короче говоря, в общем, я слишком устал, чтобы носиться туда-сюда, туда и обратно из-за твоих прихотей. А кроме того, вряд ли тебе удастся намного вытянуть свою шею. Помнишь, как мы поймали в трясине водяную черепаху? И запихали ее в ванну -- воды налили дюйма два-три, и ей было не за что зацепиться, чтобы вылезти. Но она не потонула, помнишь? Встала на задние лапы и вытягивала свою шею, пока не надорвалась... Так что я не думаю, что ты потопнешь; есть все основания полагать, что ты последуешь ее примеру. -- Джо попробовал было рассмеяться, но ему тут же пришлось закрыть рот, чтобы не захлебнуться. -- В общем, я считаю, что это полено должно начать всплывать с минуты на минуту. В худшем случае, я всегда смогу продержать тебя, подныривая и передавая воздух, пока оно не всплывет.

-- Конечно, конечно, -- откликнулся он. -- Я не подумал об этом. -- Он умолк, сжав губы, пока вода захлестывала ему в лицо. -- Ну конечно, ты же просто сможешь передавать мне воздух.

-- Сколько потребуется, так что можешь не волноваться...

-- Волноваться? Я совершенно не волнуюсь. Просто холодно. Я же знаю, что ты что-нибудь придумаешь.

-- Естественно.

-- Так же, как мы работали с одним аквалангом под водой.

-- Точно. Никакой разницы.

-- Точно так же.

Я стоял в воде рядом с деревом и дрожал.

-- Просто нужно уметь правильно себя вести и верить. И ждать. -- Он резко закрыл рот.

-- Конечно, -- закончил я за него, пока не прошла волна. -- Просто ждать. И думать о хороших вещах, которые у нас впереди.

-- Правильно! Старик, ой, старик... ведь через несколько дней День Благодарения, -- вспомнил Джо. Слова из него вылетали уже с бульканьем. -

Отличное времечко. Мы уже все закончим. Для такого дня надо будет организовать что-нибудь капитальное.

-- Еще бы!

Просто стоял и дрожал крупной дрожью, потому что я чувствовал, что времени на организацию чего-то капитального уже не осталось...

Зимородки замерли в ожидании... Над рекой меланхолично шумел дождь, каплю за каплей добавляя в нее влагу... Наступали последние часы сумерек. Хэнк, упершись ногами в дно, изо всех сил налегал на дерево -- ледяные коричневые струи течения сносили ноги, -- сначала он дрожал, потом холод перерос границы озноба, и он перестал дрожать и только носил полные легкие воздуха к лицу, которое уже совсем скрылось под водой. "Главное, чтобы Джо не запаниковал, -- повторял он себе, -- главное, чтобы он держался".

А Джо, казалось, пребывал в превосходнейшем расположении духа. Даже когда его покрытое шрамами личико скрылось целиком, до Хэнка продолжали долетать всхлипы его хохота, а когда он опускал голову под воду, то видел, что на губах Джо играет все та же нелепая полуидиотская улыбка. Положение казалось им настолько глупым и они чувствовали себя такими дураками, что своим смехом чуть не погубили все дело с передачей воздуха, -- они оба понимали это, но остановиться было выше их сил.

Черт-те что, наверно, мы выглядим полными идиотами, повторяли оба про себя; если бы старина Генри там, наверху, пришел в себя и увидел, чем мы здесь занимаемся, он бы издевался над нами до конца своей жизни -- еще лет сто, как минимум. И даже когда нелепость ситуации уже перестала смешить Хэнка, он чувствовал, что там, под водой, веселье идет вовсю. Это внушало ему некоторую уверенность; пока этот балбес смеется, еще есть надежда. "В конце концов, я могу снабжать его воздухом всю ночь. До тех пор, пока он сохраняет уверенность и находит это смешным. До тех пор, пока он все еще улыбается. Только это может его спасти, может помочь ему выбраться из этой передряги; только бы он не терял веры..."