Портрет чудовища

Подойдя к дому Пальмиры, он увидел луч лампы, пробивающийся сквозь подрагивающие от легкого ветерка занавески одной из комнат, по-свойски толкнул калитку, прошел по садовой дорожке и оказался у входной двери. Окно спальни было распахнуто, и именно оттуда проблескивал свет. Не успев дотронуться до дверной ручки, он услышал истеричный и в то же время командный крик, в котором с трудом узнал голос девочки, и застыл пораженный.

– Трындец! Заколебал меня совсем! Делай, как было договорено, разве можно таким тормозом быть! – визгливо выдавала Барбара. – Сколько раз можно повторять одно и то же! Все, заканчиваем связь, – уже тише добавила она.

Совершенно ошеломленный, Витторио постучал в дверь.

– Кто там? – ответил совсем другой – болезненный – голос, и мужчина опять изумился мгновенной перемене и даже подумал, что что-то перепутал.

– Это сосед ваш! Мне твоя мама сказала зайти! – Он оказался в полутемной гостиной, где в самом углу тускло горел торшер, а из спальни на темный паркет ярким треугольником падал свет. – У тебя все в порядке? – В ушах еще стоял надрывный повелительный крик.

– Да! – послышалось из глубины комнаты.

Витторио прошел вперед и обнаружил Барбару сидящей за письменным столом на инвалидном кресле. Она быстро закрыла компьютер, и он вспомнил, что никогда не видел, чтобы она им пользовалась, и даже не представлял, что она умеет это делать.

– Вы маме не говорите, что меня за компом застали, хорошо? – попросила она, поймав удивленный взгляд Витторио. – Она мне иногда разрешает поиграть, но только при ней.

– Конечно, конечно! – уверил он. – Надо тебе что-нибудь, может, воды принести или сока из холодильника? – заботливо спросил Витторио.

– Нет, спасибо, – отозвалась Барбара и внимательно посмотрела на мужчину. Он понял, что она ждет, когда он уйдет в гостиную.

– Ну как хочешь, да и мама твоя должна вот-вот подъехать, – сказал он, уже выходя из спальни.

В гостиной он сел на диван и по-хозяйски включил телевизор. Загремела бодрая музыка, экран мгновенно загорелся разноцветными огнями, в центре вертелась бутылка с вином. Он не стал дожидаться, когда этикетка с названием приблизится и займет весь монитор, и, переключив канал, сразу наткнулся на ту известную журналистку Лолу, которая, по-видимому, раскручивала очередное преступление. Витторио уменьшил звук настолько, чтобы не било по ушам, и начал прислушиваться, когда в приоткрытую дверь увидел, как Барбара встает с кресла.

Он опять хотел предложить свою помощь, но почему-то промолчал, а только наблюдал, как девочка осторожно встала, придерживаясь за письменный стол, подошла к гардеробу и, сунув компьютер на полку между постельным бельем, вернулась на место.

«И почему Пальмира ей ходить не разрешает, неужели доктора запретили? По мне, так, наоборот, надо бы мышцы нарабатывать, – промелькнуло в голове у Витторио, – а то ножки такие тоненькие, будто и трех шагов не выдержат».

Он вспомнил, что мать девочки говорила что-то о хрупких костях дочери и о куче диагнозов, которые он запамятовал, и, грустно вздохнув, повернулся к телевизору.

– А вот и я! – наигранно-радостно объявила Пальмира, появившаяся на пороге. – Как вы тут без меня? – Она быстро огляделась вокруг, как будто проверяя, все ли на месте, и направилась к дочери.

Она погладила Барбару по голове и, нагнувшись, пошептала что-то ей на ухо.

– Тебе кофе сюда принести или с нами выпьешь? – уже громко поинтересовалась она.

Витторио не расслышал ответа, но по тому, что Пальмира плотно закрыла дверь спальни, понял, что Барбара скорее всего отказалась от напитка.

Они перешли на кухню, и Пальмира быстро приготовила и разлила по пузатым чашечкам кофе.

Они поболтали о перемене климата и о погоде, которая этим летом выдалась слишком жаркой, немного о ценах на продукты. Конечно, не смогли обойти тему распространения вируса, но она так надоела, что Витторио перешел к футболу. Терпеливо выслушав его недовольство вратарем «Ромы», Пальмира перевела разговор на работы в саду.

– Обратил внимание, что у меня трава по пояс? Газонокосилка сломалась. Одолжи мне свою на пару дней, пока я себе новую не куплю.

– Конечно, приходи, забирай. У тебя есть место одно за фикусом, там даже газонокосилкой тяжело будет сорняки взять, если хочешь, я сам сделаю.

Лицо Пальмиры расплылось в угодливой улыбке, и изо рта посыпались такие льстивые дифирамбы, как будто Витторио предложил, по крайней мере, бесплатно переложить крышу.

Получив свою порцию восхвалений, он засобирался домой.

Вспоминая то беззаботное время, Витторио грустно улыбнулся – как хорошо и счастливо мы жили и даже не замечали этого, и разве могло нам прийти в голову, что случится такая трагедия!

Он все пытался, как просила полиция, вытащить из закоулков памяти какие-то странные подозрительные подробности, но так ни за что и не смог зацепиться. Он опять не нашел общих точек соприкосновения между Пальмирой и своей женой и, окончательно расстроившись, решил позвонить Лоренцио.

Тот долго не отвечал, а когда Витторио хотел отключиться, вдруг услышал запыхавшийся голос приятеля.