Послания

Если вдруг уйдёшь – вспомни и вернись.Над сосновым хутором головою внизпролетает недобрый дед с бородой седой,и приходит зима глубокая, как запой.Кружка в доме всего одна, а стакана – два.Словно мокрый хворост, лежат на полу слова,дожидаясь свиданья с бодрствующим огнём.Кочергу железную пополам согнём,чтобы нечем было угли разбить в печи.Посмотри на пламя и молча его сличис языком змеиным, с любовью по гроб, с любойвертихвосткой юной, довольной самой собой,на ресницах тушь, аметисты горят в ушах —а в подполье мышь, а в прихожей кошачий шаг,

и настольной лампы спиральный скользит накалпо сырому снегу, по окнам, по облакам…

«Как я завидую великим!..»

Как я завидую великим!Я так завидую великим,как полупьяный кот учёныйзавидует ночному льву.Ах Пушкин, ах обманщик ловкий!Не поддаются дрессировкекоты. Вот мой, допустим, чёрныйи бестолковый. Я зову —а он мяучит на балконе,где осень, как мертвец на троне,глядит сквозь кружево сухоекленовых листьев. Ах, беда —

Архип охрип, Емеля мелет,гордячка плакать не умеет,и в неизбежном лёгком хоресветил мой голос никогдане просияет. Бог с тобою!На алое и голубое,на жёлтый луч и дождик бедныйрасщеплена и жизнь, и та,что к вечеру художник трудный —ткач восьминогий, неприютный, —означит сетью незаметнойв углу сентябрьского холста.

«Вот картина жизни утлой: поутру с посудой мутной пилит кроткий индивид…»

Вот картина жизни утлой: поутру с посудой мутной

пилит кроткий индивидк гастроному у больницы, где младая продавщицапотной мелочью гремит.В проволочной пентаграмме двор с беседкой, с тополями,три семёрки из горла,ломтик плавленого сыра, полотно войны и мира,просияла и прошла…Глубока земли утроба. Что толпиться возле гроба,на подушках ордена.Продвигается к закату век, охотится на братабрат, настали временакриводушны, вороваты – и проходят отчего-то,чья же, господи, вина?Как сказал цветков когда-то, нет двуногому работы,только смерть или война.

Ах, картина жизни праздной: долгий город безобразный,облик родины всерьёз!Не узнала, не забыла, билась в судороге, любила,выгоняла на мороз —ну куда ты на ночь глядя? Что с тобою? Бога ради!Налегке так налегке,только шарф, чтоб не продуло. Ах, отчизна, дура дурой,с детской скрипочкой в руке…Тьма сырая смотрит нагло. Так куда ж нам плыть? Куда глазаглядят, туда, где лучртутный воздуха не чает, тонким снегом отвечает,где кривой скрипичный ключзвякнет в скважине замочной, чтобы музыкой заочной…брось. Меж ночью и цепнойжизнью, что светлеет, силясь выжить, прочен и извилист,шов проходит черепной.