После бури

– Окей. Мой муж и ваш муж вчера столкнулись головами… так что, во-первых, я хочу спросить, у вашего мужа все в порядке?

Ханна не смогла сдержать улыбки:

– С головой? С этой головой с самого начала были большие проблемы. А ваш как себя чувствует?

Мира тоже осторожно улыбнулась:

– Петер? Когда он играл в хоккей, тренер говорил, что это его бетонная башка защищает шлем, а не наоборот. Так что думаю, оклемается.

– Вот и хорошо. Я немного занята, так что, если вы позволите… – кашлянув, сказала Ханна.

Мира понимающе кивнула и посмотрела на бросковую зону Теда.

– Да, да, конечно. Вижу. Сколько у вас детей?

– Четверо. С одним моим ребенком вы уже встречались, – немного раздраженно ответила Ханна, так как думала, что Мира над ней прикалывается.

– Я не понимаю… – выговорила Мира.

Ханна склонила голову набок:

– Зачем вы сюда приехали? Что вам нужно?

– Я… простите… наверное, это какое-то недоразумение. С кем из ваших детей я… встречалась?

– С моей дочерью. Сегодня утром у нее в кармане куртки я нашла вашу визитку.

Ханна тут же пожалела, что сказала это, ей бы не хотелось, чтобы ее приняли за мать, которая шарит в карманах своих детей, но Мира, похоже, ее не осудила.

– Тесс? Это ваша дочь? Я не знала. Прошу прощения. Она просто спрашивала у меня о моей работе. Я…

– А сегодня вы, значит, приехали поговорить о моем муже?

Мира сунула руки в карманы пальто и серьезно кивнула:

– Я понимаю, что это может показаться странным совпадением.

Ханна долго смотрела на нее, выискивая подвох, и, не найдя, сказала:

– Моя дочь хочет учиться на юриста. В ее окружении нет никого, кто бы занимался правом. Полагаю, именно поэтому она обратилась к вам.

В голосе матери Мира уловила ревность. Ей было знакомо это чувство, в ее словах тоже иногда звучали такие нотки, когда Мая упоминала кого-то из учителей в музыкальной школе. Мира знала, каково это – иметь ребенка, который живет в непостижимом для тебя мире.

– Она просто хотела посоветоваться насчет обучения, я…

– Я акушерка. Мы тоже обучались, чтобы получить свою работу, – осадила ее Ханна.

Мира покраснела:

– Я знаю. Я не то хотела сказать. Тесс очень умная и воспитанная девочка. Я понимаю, что это у нее от вас.

Ханна хмыкнула:

– Не надо ко мне подмазываться. Я разозлилась, найдя карточку, но Йонни считает, что я должна отпустить детей. Я стараюсь. Ваш офис находится здесь, в Хеде, так? Если Тесс уедет учиться, она сможет потом вернуться и работать в вашей фирме?

Вопрос прозвучал настолько в лоб, что Мира опешила. Не совсем так она представляла себе этот разговор.

– Конечно. Конечно… ну то есть, если она будет достаточно хорошим специалистом.

Ханна ответила как человек, не смыслящий в юриспруденции, зато знающий все о своей дочери:

– Она будет лучше всех.

Мира тихо засмеялась. Господи, даруй мне самоуверенность хедских мамаш, подумала она, зная, однако, в глубине души, что сама такая же. У них с Ханной было очень мало общего, но они похожи как две капли воды.

– Если у нее будут вопросы, пусть заходит в любой момент.

Ханна кивнула – ревниво, но благодарно. А потом спросила вроде как без враждебности, но и без особого гостеприимства.

– Хотите выпить кофе или перейдете наконец к делу? Зачем вы приехали?

Мира уже собралась напроситься на кофе, но решила не провоцировать Ханну понапрасну. Поэтому объяснила все как можно проще:

– Мои друзья видели, как наши мужья вчера столкнулись в ледовом дворце. Они… волнуются. Петер и ваш муж своего рода символы, каждый в своем городе. Мои друзья опасаются, что люди решат, будто они подрались. Это может привести к еще более страшной драке. И одному из моих друзей пришла в голову идея, что на самом деле наши мужья могли бы помочь восстановить… мир. Полагаю, вы слышали, что муниципалитет хочет закрыть оба хоккейных клуба?

Ханна воткнула клюшку сына в снег, будто решила посадить ее в землю.

– Я слышала только, что муниципалитет хочет закрыть «Хед-Хоккей». Чтобы не вкладываться в ремонт ледового дворца.

– Мои друзья почти уверены, что на самом деле план заключается в том, чтобы закрыть и «Бьорнстад», и «Хед» и открыть некое новое спортивное общество. Мы хотим попробовать повлиять на политиков. Чтобы спасти оба клуба.

Ханна недоверчиво хмыкнула:

– А зачем вам спасать «Хед»?

Мира так глубоко вздохнула, что ей пришлось наклониться и упереться руками в колени. Не глядя на Ханну, она ответила:

– Если честно, то я даже «Бьорнстад» спасать не хочу! Но теперь уж что есть, то есть. Я просто пытаюсь сделать так, чтобы все были довольны, черт возьми!

Мире не хотелось показаться рассерженной, но она ужасно устала. Ханна улыбнулась: так могла говорить только мать.

– Вы с юга? – спросила Ханна.

– Ага, – ответила Мира, по-прежнему не разгибаясь и глядя на снег.

– Это заметно, только когда вы злитесь, в остальном вы говорите как мы, – сказала Ханна.

Это был большой комплимент. Огромный. Мира украдкой взглянула на нее:

– Смотрите, осторожней. Скоро ваша дочь окончит университет и вернется домой с новым выговором.