После бури

Мая похолодела, старик увидел, что напугал девочку, и кивнул на ее шапку:

– Медведи из Бьорнстада? Ты ведь туда едешь?

Мая выдохнула слишком поспешно, устыдившись своих подозрений.

– Ах да, конечно, это папина шапка. Вообще-то я ее не ношу. Надела, потому что еду… домой. Там холодно.

Она застенчиво улыбнулась.

Старик понимающе кивнул:

– Вдали от родины все становятся патриотами.

Мая потрогала шапку.

– Так и есть. Только это не про меня.

Мама любила повторять, что нельзя доверять человеку, в чьей жизни нет того, что он любит без оглядки. Мая все больше понимала, что она имела в виду.

Старик наклонился поближе и прошептал с заговорщическим видом:

– Я еду к дочери, она живет в Хеде, надеюсь, тебя это не очень смутит.

Мая расхохоталась:

– Господи, вот уж по чему я совсем не соскучилась! Мы ненавидим Хед, а они нас. Что за бред!

– Ну да, дочка говорит, что у них там многое завязано на хоккее.

Мая закатила глаза:

– Не многое. А просто-таки всё!

– Положа руку на сердце, мне кажется, Хед вам немного завидует. Похоже, у Бьорнстада последнее время дела идут лучше. И не только в хоккее. Я читал, что фабрику расширили, появилось много рабочих мест. И предприятия тоже туда потянулись. Немногие городки могут этим похвастать.

Мая уверенно кивнула, хотя ей было непривычно слышать разговоры о Бьорнстаде в подобном ключе. «В хоккее все быстро меняется, – любил повторять папа, когда она была маленькой и ей что-то не нравилось. – В жизни тоже все может измениться, надо просто идти вперед!»

– В Бьорнстаде народ предприимчивый, работящий! – вдруг выпалила Мая и тут же удивилась, с какой гордостью она это сказала.

Старик заметил, что девочка постепенно перешла на диалект. Он посмотрел на сгущавшийся за окном лес – казалось, будто они двигаются в туннеле.

– Ты едешь домой из-за бури? Дочка говорит, им крепко не поздоровилось.

– Нет… то есть в каком-то смысле да. Я еду на похороны.

– Соболезную. Кто-то из близких?

Мае показалось, что весь год, пока ей было шестнадцать, пронесся перед глазами. Как папа ходил с ней в полицию, как она все рассказала, как его чуть не выгнали из «Бьорнстад-Хоккея», когда Кевина из-за нее не допустили до самого важного матча. Совещание, на котором голосовали все члены клуба и Мае казалось, будто ее семья одна против всех. Первой, кто выступил в их защиту, была Рамона. За спиной у нее стояла вся Группировка, и Мая знала, что это значит для папы, но ни он, ни Мая никогда не забудут того, что сделала Рамона: она поверила пятнадцатилетней девочке, которой не верил никто. Выступила в ее защиту, когда никто не осмелился. Мая слабо улыбнулась старику.

– Папа знал ее лучше. Они… дружат с незапамятных времен. У Рамоны был бар, папа забирал оттуда дедушку, когда он выпивал лишнего.

Старик усмехнулся:

– Ах вот оно что. Но тебе же не приходилось забирать папу из бара?

– Папа не пьет! – произнесла Мая так резко, будто ей все время приходилось его защищать.

Старик умоляюще сложил ладони:

– Извини, я не хотел тебя обидеть.

Мая вздохнула:

– Да… конечно, я понимаю. Просто если бы вы знали моего папу… это самый порядочный человек на земле. Папа ни разу в жизни не нарушил ни одного правила.

– Он тоже помешан на хоккее, как и все в Бьорнстаде?

Мая вдруг громко расхохоталась:

– Шутите? Он раньше был спортивным директором в клубе. А сейчас работает на мамином предприятии.

– Ах вот оно что, так это твоя мама – тот самый «предприимчивый бьорнстадский народ»! – подколол ее старик.

Мая улыбнулась:

– Вообще-то мамино предприятие находится в Хеде. Папа на нее из-за этого дуется.

– Еще бы. А почему он уволился из клуба?

– Потому что он любит маму, – выпалила Мая не задумываясь.

Собеседник на секунду растерялся. Печально улыбнувшись, он посмотрел на свои руки – Мая заметила, что обручального кольца у него нет. Старик потянулся за портфелем, достал оттуда толстую стопку бумаг и положил на колени.

– Повезло им, – сказал он, не поднимая взгляда.

Мая кивнула.

Он так долго молчал, что Мая уже подумала, будто обидела его, и спросила:

– Что читаете?

– Годовые отчеты.

– Ух ты. Как… интересно.

– Да, бывает интересно. Если знаешь, что искать, – заверил ее старик.

Мая ему не поверила. А зря.

* * *

На улице возле «Шкуры» припарковался американский ретроавтомобиль. Петер стоял на пороге и рассматривал его – он не знал, чей он, и совершенно не интересовался машинами, но по чистой случайности помнил год выпуска этой модели. Когда он начал играть в НХЛ, его подбросил на тренировку товарищ по команде, который только что купил точно такую же. Та была совсем новенькая, а эта – ржавая и ветхая. Примерно такая же, как сам Петер.