После России

Первое издание книги «Марина Цветаева. Миф и действительность» вышло на немецком языке в 1981 году. По тем временам у нас еще запретной была тема судьбы мужа поэтессы Сергея Яковлевича Эфрона, завербованного КГБ во Франции и участвовавшего в знаменитом деле убийства разведчика Райсса. Мария Разумовская сообщает читателям сведения на эту тему, почерпнутые ею в Швейцарии из подшивки газеты «Нойе цюрихер цайтунг». подробно освещавшей ход этого дела. А в библиотеке Базельского университета она сидела над рукописями Цветаевой. Известно, что профессор русского языка и литературы Базельского университета Елизавета Малер, подруга Марины Ивановны, взяла на себя хранение части ее архива. Она и сдала его в библиотеку университета. Кстати, именно оттуда пошел по свету цикл стихов поэтессы под названием «Лебединый стан» и «Перекоп». Мария Андреевна рассказала мне. что. когда первый издатель этой рукописи Глеб Струве при содействии Малер получил фотокопию ее и собирался издать, его попросили не делать этого в интересах дочери Цветаевой и Эфрона Ариадны Сергеевны, проживавшей тогда в Москве. Почему? Марина Ивановна слишком уж сочувственно относилась к белому движению. к деяниям тех воинов, среди которых был и ее муж:

На кортике своем: Марина — Ты начертал, встав за Отчизну.

Была я первой и единой В твоей великолепной жизни. Я помню ночь и лик пресветлый

В аду солдатского вагона. Я волосы гоню по ветру, Я в ларчике храню погоны.

— Помните эти стихи? — спросила меня Мария Андреевна, рассказывая о своих швейцарских поисках.

Помимо работы в архивах М. Разумовская общалась с людьми, знавшими Цветаеву. Один из них. блистательный литератор Марк Слоним. уже больной и старый, он жил тогда в Женеве, тонко и точно чувствовавший Марину Ивановну, многое открыл исследовательнице в облике «живой» Цветаевой, в ее человеческом, нравственном облике.

К заслуге венской исследовательницы, несомненно, надо отнести и переводы стихов русского поэта на немецкий язык, и выпуск этих переводов отдельной книгой.

— Что поразило вас больше всего в судьбе Цветаевой?

— Ее характер, абсолютно бескомпромиссный во всем. Да, быть может, именно этот характер и «завязал» ее страшную судьбу в неразрываемый узел, но именно Марина Ивановна обладала теми качествами натуры, характера, которые во многом уже утратились в людях и больше не существуют. Как много знаем мы людей талантливых, одаренных, но не сумевших в «минуты роковые» сделать единственно честный выбор. Цветаева могла.

— А как вы считаете: правильно ли, что она вернулась на родину? Может быть, ей следовало оставаться в Париже?

— Понимаете, что было бы с ней, если бы она не вернулась? Я это вижу как бы с другой, нежели вы, стороны. Она вернулась в Россию в июне 1939 года. А в сентябре у нас здесь началась война. Что случилось бы с ней при немцах — сказать трудно. Хотя предположить можно. Мы знаем о ее отношении к фашизму из цикла «Стихи к Чехии»: