Последнее дело Атаммауса

Он шёл как во сне; мир вокруг потерял свои краски, отдалился за пределы его восприятия и понимания.

Но это его не беспокоило.

Существовали лишь звучащие в его голове голоса. Неземные. Напоминающие крупицы сна.

«Нужно исполнить последнее дело», — шептали они.

«Последнее дело…»

— Вы тоже порождения моего разума? — пробормотал Атаммаус в краткий миг просветления. Вопрос остался без ответа и тут же был забыт. Пустые мысли неспешно и бесцельно скользили из стороны в сторону.

Он продолжал идти, пока день не сменился ночью, а ноги не отказались нести его дальше. Устроив привал и разведя костёр, он сел рядом с пламенем и начал вслушиваться в ночь.

Темноту прореза́ли доносившиеся издалека странные вопли, а вблизи шелестел подлесок. Луна, всё ещё полная, уже успела взойти, но сквозь густой полог проникало слишком мало её бледного света; впрочем, достаточно, чтобы породить странные длинные тени, извивающиеся на потёртых и потрескавшихся каменных плитах узкой дороги.

Атаммаус видел, как они скручиваются, вцепляются в поверхность — словно были живыми, словно пытались найти какую-нибудь точку опоры, чтобы оторваться от земли и встать перед ним в полный рост. Но все их попытки были тщетны, и вскоре они успокоились и замерли.

Луна неспешно скользила вслед за ночью.

Нежность тёплого воздуха и душистые ароматы странной растительности переполняли Атаммауса. Он свернулся калачиком перед танцующим пламенем костра и безмятежно погрузился в навеянный наркотическими травами сон.

Голоса не оставили отставного палача даже во сне.

«Твоё последнее дело, Атаммаус».

«Последнее дело».

Затем они смолкли.

Столь славный день, проведённый на старой дороге, ведущей к Коммориому, закончился очередной жуткой ночью, проведённой в мрачном мире грёз его подсознания.

* * *

Тёмная пещера под горой Вуримисадрет.

Пол её усыпан множеством костров; пламя лижет клубящуюся под сводом тьму и отбрасывает извивающиеся тени на основания шершавых скальных стен.

Весь день и всю ночь сборище вурмисов справляет здесь своё омерзительное торжество. Они взяли в плен четырёх человек, трёх мужчин и женщину, гиперборейцев, несомненно, явившихся в горы из Коммориома.

Судя по их одежде, манерам, высокомерному тону и требованию немедленного освобождения, они занимали высокое положение в обществе.

Вместо исполнения этого требования, мужчин, предварительно сорвав с них одежду, привязали к высоким деревянным шестам, а их спутницу утащили в дальнюю часть пещеры; её крики переросли в душераздирающие вопли, не смолкавшие до поздней ночи.

Пока вурмисы танцевали вокруг связанных гиперборейцев, какая-то гнусная карикатура на священника вырвалась вперёд, держа в руках маленькую миску с краской и кисть. Косматый жрец испещрил кожу пленников странными знаками и символами, несомненно, посвящёнными богу вурмисов, ужасающей мерзости, носящей имя Зотаккуа.

Стучали барабаны, на чьи деревянные корпусы была натянута человеческая кожа, неистовая пляска, напоминающая перексию, достигла апогея — и тут всё резко стихло. Лишь ужасающие вопли женщины эхом разносились в темноте.

Одного за другим, мужчин развязали, заставили сделать несколько шагов вперёд и встать на колени. Одному за другим, вурмисы оторвали им головы и нанизали на колья, вбитые в мягкий грунт пола пещеры. Обезглавленные тела были немедленно пожраны, а начисто обглоданные кости отброшены в тёмный угол.

Лишь женщина, Аталана, советница и наперсница короля Локуаметроса, осталась в живых — разделённая самым отвратительнейшим и гнусным образом между множеством вурмисов, дабы в будущем исторгнуть из своей утробы многочисленных гибридных отродий.

Атаммаус пробудился. Сел.

— Ну и погань, — гневно пробормотал он и покачал головой.

Разгорался новый день. Костёр давно погас, и угли успели остыть.

Отставной палач Коммориома сидел и размышлял о кошмарном сне, что ещё не успел стереться из его памяти. Да, всего лишь сне; впрочем, основой ему послужили реальные события.

Много лет назад, для обсуждения проблемы бесчинства вурмисов на перевалах Эйглофианских гор, Коммориом направил делегацию в Му Тулан. Она бесследно исчезла; не были найдены даже останки её членов. Судьба делегации так и осталась загадкой, хотя многие, втайне и шёпотом, винили во всём Кнегатина Зума.

Атаммаус вздохнул. Как же давно всё это было.

— Кнегатин Зум, — прорычал он себе под нос, устремив пристальный взгляд поблёкших глаз в прошлое.

* * *

Атаммаус приближался к Коммориому, и поздний вечер плавно перетекал в сумерки. Великорослые травы стали ещё более густыми, источаемые цветами ароматы более резкими, подчиняющими себе чувства и заставляющими видеть странные вещи и слышать странные звуки.

Были ли они реальны?

Может, да. Может, нет.

Атаммаусу было всё равно.

Не обращая на них внимания, он с улыбкой продолжал путь к осыпающимся руинам некогда могущественной столицы Гипербореи.