Последнее лето

Шурка поднял глаза к небу. Серенькое такое весеннее небо было над ним, с которого невесть что просыпаться может – снег или дождь, дождь или снег. Вот только о солнце бессмысленно мечтать… равно как и о милости Божией.

Шурка медленно опустил глаза, незряче скользнул ими по афише.

«Плоды просвещения» Толстого, «Гедда Габлер» Ибсена, «Гроза» Островского, «Вишневый сад» Чехова, «Ревность» Арцибашева…

Нет, не слышит его Бог, не хочет он развеивать кошмары, а также ломать ногу Шурке Русанову. Значит, придется идти к Салтыковым, придется докладывать Мопсе «об исполнении задания», придется влачить это страшное революционное иго…

Господи, да помоги же ты мне!!!

* * *

...

«Письмо Горького о полном его излечении от туберкулеза по методу доктора Манухина вызвало в среде врачей-специалистов, присутствовавших в свое время на докладе доктора Манухина, скептическое отношение. Горький, говорят они, как туберкулезный больной, ничем от других больных не отличается и склонен поддаваться психологическому воздействию, как вообще все туберкулезные больные. Метод доктора Манухина ни с клинической, ни с экспериментальной точки зрения не подходит».

«Русское слово»

...

«Петроград. Как известно, массовые заболевания на фабриках продолжаются. Рабочие газеты сообщают, что среди рабочих ведется агитация в том смысле, что отравления – дело рук социалистов. Якобы существует комитет отравителей и полиция даже напала на его след».

«Земщина»

...

«Москва. Окружной суд постановил уничтожить брошюру Льва Толстого «Не могу молчать».

Санкт-Петербургское телеграфное агентство

* * *

Как приходит весна? Великопостный звон, потемневший снег на улицах, капель с крыш… Потом звон траурный сменяется развеселым пасхальным благовестом. Потом мы привыкаем к весне и начинаем торопить ее – скорей бы лето!

Одна из примет весны – смена витрин в магазинах и лавках. Убирают шубы и шапки, убирают штуки тяжелых, темных сукон. На смену выложены и вывешены этакие веселенькие материи, причем сплошь для дамских нарядов, как если бы мужчины либо перестали обшиваться вовсе, либо отныне станут заказывать себе костюмы из розового атласа, бледно-зеленого шелка или голубенького, в цветочек, ситца. А шляп, шляпок-то летних какое невероятное множество выставлено! Туфелек открытых! Сандалий! И даже парикмахерские сменили рисунки в витринах: исчезли унылые дамские головы со строгими прическами валиком – у всех нарисованных красоток сплошь пышные кудряшки, там и сям легкомысленные завитки и локончики. Весна, весна, весна…