Последняя из Лунных Дев

– Она тебя не знает. Она основывается лишь на том, что о тебе слышала.

– Тогда понятно. На мне поставлен крест.

Лиззи вспомнила свою первую встречу с Эвви. Безмолвное неодобрение, настороженное недоверие.

– Эвви очень ценит человеческую преданность. Особенно когда дело касается Альтеи. Ты должна заслужить ее расположение.

– Три тысячи миль, – тихо произнесла Ранна. – И в основном пешком. Разве это ничего не стоит?

Лиззи внимательно посмотрела на мать. С босыми ногами и косичками Ранна казалась совсем молоденькой и поразительно уязвимой.

– На самом деле стоит. Или будет оценено со временем. Просто она должна чувствовать, что может тебе доверять. И я тоже – хотя и не уверена, что такое возможно.

– Ты можешь мне доверять, Лиззи. Я знаю, в это трудно поверить, но это правда. Я тебе говорила, что я в долгу перед многими людьми. Так вот, прежде всего я имела в виду тебя. И я не прошу у тебя ничего, кроме шанса.

– Тебе дан шанс, – сухо сказала Лиззи. – Но только один. Провалишь его – и до свиданья. А теперь – давай уже за дело. Я и так устала.

Некоторое время они работали молча, распределяя между собой разные части процесса и входя в нужный ритм. Лиззи отмерила нужное количество каустической соды, затем, задержав дыхание, размешала ее кристаллы в мерном стакане с дистиллированной водой, поглядывая при этом на термометр, поскольку от химической реакции там стало вырабатываться тепло. Ранна тем временем на электроплитке растопила в небольшой кастрюльке на водяной бане масло ши, затем внесла туда необходимое количество овсянки, ванили и лавандового масла.

Ожидая, пока остынет щелочной раствор, Лиззи украдкой поглядывала на мать. Никогда в жизни она и представить себе не могла, что будет бок о бок с Ранной варить мыло – или вообще хоть что-то делать вместе. У матери всегда была привычка исчезать, когда нужно было поработать – а на ферме это требовалось почти постоянно. И вот она здесь – отрабатывает, как и обещала, свое проживание. Причем делает это на удивление хорошо и споро.

– Мне кажется, щелочь уже остыла, – сообщила наконец Лиззи. – А у тебя как дела?

– Хорошо. И пахнет потрясающе! – Ранна сняла кастрюльку с плитки и подошла к Лиззи. – Мне кажется, что уже можно смешивать. Будешь вливать щелочную воду в масляную массу. Только не торопись – лей потихоньку с носика на черенок лопатки. Пузырьки воздуха нам не нужны.

Следуя указаниям Ранны, Лиззи перелила щелочь в кастрюльку и отставила в сторону стакан.

– Ты уверена, что так и должно быть? – спросила она, с сомнением заглядывая в емкость со склизкой, больше похожей на помои, массой. – Выглядит так, будто у кого-то завтрак не переварился.

Ранна смешливо фыркнула.

– Все нормально. Теперь надо вымешать. – Она тоже подалась к кастрюльке, как всегда, старательно избегая телесного контакта. – Вот так. Мешай медленно и аккуратно. Нет, стенки не задевай. Просто размешивай и следи.

Лиззи быстро скосила на нее взгляд:

– За чем я должна сейчас следить?

– Вот за этим. – Ранна взяла у нее лопатку, сама погрузила в массу и тут же медленно вынула. – Тебе нужно, чтобы эта болтунья распределилась ровно, а не утопала в жидкости, как сейчас. Это называется «след». Эта стадия означает, что мыло можно уже варить. Будь готова, что это займет какое-то время. Мы-то с тобой делаем все по старинке. А вообще мыло готовят сейчас с помощью погружного блендера. И так называемых медленноварок. Как только у нас получится «след» – ставим обратно на водяную баню. А потом уже добавляется овсянка.

Забирая назад лопатку, Лиззи с удивлением посмотрела на Ранну:

– Откуда ты все это знаешь? Не помню, чтобы ты когда-то проявляла интерес к тому, что здесь творилось.

– Тогда не проявляла, – пожала плечами та. – Я была чересчур непоседливой и вообще трудным подростком. Но, видишь ли, жизнь странным образом умеет поднести нам то, в чем у нас есть потребность. Даже когда ты сам об этой потребности не знаешь. Я тогда познакомилась с одним парнем и на какое-то время переехала жить в калифорнийский городок Халф-Мун-Бей. Если честно, то название городка[21] мне понравилось больше, чем тот парень. Но сейчас не об этом. Я там нашла работу на травяной ферме. В основном была разнорабочим, на подхвате. Но когда у меня выдавался перерыв, то болталась постоянно там, где они делали всякое мыло со скрабами, и наблюдала. А стоило закрыть глаза – и я будто оказывалась снова здесь. От этого мне становилось легче.

Лиззи вскинула глаза, и лопатка в ее руке застыла.

– Ты тосковала по дому?

– Не ожидала, да?

– Не ожидала. Это точно.

Лиззи продолжила мешать, пытаясь как-то увязать это ошеломляющее открытие с той Ранной, которую она всегда знала. И которая, казалось, из кожи вон лезла, чтобы о ней злословил весь город.

– С чего бы тебе тосковать-то? – спросила она наконец. – Тогда в кофейне… Зачем ты наговорила столько всего ужасного: что проклинаешь этот город, что Сейлем-Крик непременно получит по заслугам, – ведь ты прекрасно знала, как это отразится на Альтее. И на всех нас.

– Я была ужасно сердита.

Столь легкомысленный ответ матери разозлил Лиззи.