Последняя из рода Блау

В моем зале было всего несколько человек. Военный, какой-то торговец в одежде восточного купца и несколько ремесленников. Зал по размерам был больше нашего дуэльного в поместье. На постаменте, там, где богам обычно ставят статуи, искрилось и горело вечное серебристое пламя высотой в два моих роста. Изображений и статуй Великий тоже не признавал. Я никогда не задумывалась о природе этого пламени и его источнике, но, как говорили в писаниях, когда погаснет пламя Великого, наступит конец этого мира.

У нас в легионе была традиция почитать павших.

Счет исчислялся тысячами, и не упомнить всех лиц, поэтому мы зажигали просто шестнадцать. Ровно шестнадцать огней для павших Шестнадцатого легиона, чтобы никто не был забыт. Я не знаю, как часто ходили в храм наши, но мы с целителями выбирались раз в две декады. Этот ритуал успокаивал и позволял наконец отпустить тех, чьи лица снились каждую ночь, всех потерянных на операционном столе и на поле боя. Всех, кого спасти не смогли.

Я закрыла глаза и приложила кулак к груди. «Салютую Шестнадцатому. Покойтесь с миром. Великий, дай мне сил не допустить этого еще раз…»

От большого пламени в центре зала отделилась небольшая стайка огней. Светящиеся огоньки в воздухе мигнули и сами сложились в знакомый знак штандарта Шестнадцатого легиона – круг в треугольнике и око. «Зрящие Севера», стоящие на грани. Седовласый мужчина справа в военной форме поднял голову, но я знала, что он ничего не скажет. О том, что было в храме Великого, молчат.

После уединенной молитвы нас с Фей проводили вглубь, в маленький внутренний сад к жрецу. Мне у Великого всегда нравилось, что многие обряды проходили на природе, под открытым небом, потому что ему так виднее с небес. В храме Немеса, например, всегда было сумрачно, темно и тускло, чадили свечи, тянулись заунывные песнопения.

Жрец, одетый в простой оранжевый халат, сидел на толстой плетеной циновке в саду камней, повернувшись лицом к вечному огню Великого, который плясал на маленьком алтаре. Справа вода негромким водопадом стекала в небольшой округлый пруд с водяными лилиями. Такие внутренние садики шли по всему кругу храма, в каждом из которых посетителей приветствовал отдельный жрец. В центре храма был особый круглый амфитеатр для больших торжеств.

Здесь все излучали безмятежность и доброжелательность, и только Фей-Фей вспыхивала нетерпением на заднем фоне.

Мы сели на циновки напротив, аккуратно расправив юбки, и вместе протянули руки к алтарю, переплели пальцы, соприкоснувшись перстнями так, что сила вспыхнула крошечными серебристыми искорками и зарядила воздух запахом грозы.

От вечного огня отделилась узкая серебристая лента силы и обвилась вокруг наших запястий, соединив нас с Фей вместе. Я не знаю, что про себя шептала Фей-Фей, а я просила только об одном: дать возможность помочь, защитить и вернуть тот долг, который я не смогла отдать роду Ву в той жизни. Лента вспыхнула и погасла.

Жрец открыл глаза и улыбнулся.

Все получилось. Великий скрепил наши клятвы, сестра.

Погода испортилась. Когда мы заходили в храм, светило солнце, сейчас внезапно набежали тучи, тени стали резче, ветер холоднее.

Служка догнал нас на ступеньках и молча, с поклоном сунул мне в руку сверток, перетянутый простой бечевкой. Уже за оградой храма, в проулке, где нас ждал алариец, я развернула дар. Фей-Фей даже немного подпрыгивала от любопытства и нетерпения.

На тонкой суровой нитке покачивался деревянный кругляш амулета с выжженным символом Великого. Такие кругляши иногда носили солдаты легиона. Как Великий выделял людей и почему одаривал их милостью, не знал никто. Они действовали по принципу одноразового артефакта – выдерживали один направленный удар, защищая владельца. Передавать кругляши было бессмысленно, в чужих руках они не работали.

Я надела его через голову, отправив благодарность Великому, и сразу почувствовала себя спокойнее. Защита – это всегда хорошо, знать бы еще, от чего именно. От молнии? Стихии земли? Воды? Огня?

Глава 14

Вызванный 1

Большие часы на башне ратуши пробили четыре, когда мы с Фей-Фей выбрались из толчеи на край площади. Оказывается, сегодня перед ратушей свободные менестрели давали редкое в наших местах представление – театр теней по пьесе господина Авеля, и народ подтягивался со всего Керна посмотреть на это зрелище.

Высокие леди соседствовали со служанками, которые держали в руках зонтики, корзинки и на руках – детей. Очень много детей, одетых в смешные детские халатики и платья, высоко задирающих нос перед своими более чумазыми друзьями.

Что-то вертелось в голове, что-то, связанное с праздником, урожаем, театром теней, представлением. Казалось, страх стал настолько густым, что наполнил воздух вокруг и его можно было вдыхать. Я оглянулась и поманила взглядом аларийца, который следил за нами с молчаливым вниманием.

Сказать я ничего не смогла, от страха перехватило дыхание. Я вцепилась в его руку, другой показав на горло – сердце – горло. Он коротко, по-военному, кивнул, но уйти с площади мы уже не успели.