Последняя из рода Мун: Семь свистунов. Неистовый гон

– Все уже позади, мы преодолели этот участок. Я не стал пугать вас заранее. Да и как подсказывает опыт, живые куда страшнее мертвых. Ни один дух не причинил мне столько боли, сколько люди из плоти и крови.

Элейн кивнула, соглашаясь. Она могла сказать это и о себе.

Они оставили повозку и стали подниматься на холм, к развалинам замка. Элейн неуверенно озиралась, вглядываясь в темноту, но, сколько хватало взора, вокруг не было ни души. Ллойд был единственным, кто мог таить опасность, но у него было столько возможностей убить ее раньше, что бояться теперь казалось глупостью.

«Замок», пожалуй, было слишком громким названием для небольшого дома из грубого темного камня, к которому они поднялись.

– Вообразите, в каких же лачугах жили простые люди, – отозвался Ллойд, когда Элейн поделилась своими наблюдениями. – Замок не растащили, вероятно, потому, что он выстроен из очень тяжелых камней, да еще и находится на холме. Боюсь вообразить, как это строили.

Он провел ее в «парадный зал», от которого сохранились не только стены, но и крыша. Каменный пол был завален сухими ветками, пожухлыми листьями и Солнце знает, чем еще, но Ллойд показал расчищенное место, куда они смогли сесть. Через дыру в стене было отлично видно широкую дорогу.

– Будем следить, – кивнул в ту сторону Ллойд. – Когда Торэм проскачет мимо, тоже тронемся в путь. Думаю, вскоре у него будет привал, и мы сможем нагнать.

Элейн огляделась.

– Вы часто тут бываете? Очень уверенно ориентируетесь, знаете о местных разбойниках…

– Не то чтобы часто, – дернул он худым плечом, задумчиво глядя в пространство. – Когда путешествуешь так много, как я, со временем начинаешь видеть суть вещей и быстро… – Он чуть сощурился, подбирая слова. – …понимать, что к чему. Можешь предугадывать поступки людей, читать их мысли, страхи и устремления. Просто потому, что все на самом деле одинаковы. Встретил одного разбойника – считай, что увидел их всех.

Элейн хмыкнула.

– А по-моему, наоборот, чем больше знакомишься с миром и людьми, тем разнообразнее они кажутся. – Она задумчиво подняла глаза к потолку с прорехами. – Вот сейчас я познакомилась с вами, и вы не похожи ни на кого из моих знакомых. Вы говорите и рассуждаете иначе, и это учит меня чему-то.

Ллойд мягко усмехнулся.

– Это сперва. Недостаток опыта делает каждое событие уроком. Избыток опыта делает каждый урок событием.

Он потер грудь, будто его беспокоила ноющая боль в сердце.

– Удивите меня, Элейн, и моя благодарность будет безгранична, ибо я ищу новых ощущений, но нахожу их с таким трудом…

Элейн резко встала. На дороге она увидела движение. Точка быстро приближалась, приобретая очертания всадника.

Ллойд кивнул.

– Да, судя по всему, это Торэм, – сказал он. – Я думал, ждать придется дольше. Разделим же нашу скромную трапезу и отправимся следом.

Элейн подошла к расщелине в стене, наблюдая за тем, как лошадь несла карнаби по залитой луной дороге. Что она собиралась делать с ним? Что ждало ее в Мидленде? Страх неизвестности овладел ею.

– Если бы вы хотели отомстить человеку, что бы сделали? – спросила Элейн у Ллойда, когда они вновь отправились в путь.

Несколько мгновений он напряженно смотрел вперед. Отчего-то ей показалось, что он точно знал, что, но не был уверен, готов ли поделиться.

– Это сложный вопрос, Элейн. Видите ли… человек обладает одной не очень приятной чертой: он умеет думать. И думы эти часто разительно отличаются от деяний.

– Да, порой мне кажется, было бы легче не думать и не чувствовать, – кивнула она в ответ. – Жить по законам природы, честным и непредвзятым.

Ллойд рассмеялся:

– Мы так и живем, Элейн. Как я сказал, люди часто делают совсем не то, что подсказывает разум. В мыслях мы все мудры и справедливы, а на деле – те же звери, однако с помощью разума легко прикрываем инстинкты и жестокость какой-нибудь высшей целью. Разум, что отличает нас от животных, делает нас и менее человечными, Элейн. Волк никогда не бросится на овцу, чтобы услышать ее жалобное предсмертное блеяние. Собака не накинется на другую собаку только потому, что они верят в разную кость.

Между ними повисла долгая пауза, но, будто ее и не было, Ллойд вдруг сказал:

– Думаю, я хотел бы уничтожить любое напоминание о том, кто причинил мне боль.

Элейн задумалась: чего же хотела она?

Они вновь свернули с дороги ближе к утру.

– Проедем через деревеньку Кох, там остановимся отдохнуть, – сообщил Ллойд. – Выедем к утесу Пейхед с рассветом.

– А мы не отстанем? – с тревогой спросила Элейн и тут же зевнула.

Остановка была необходима. Хотя она и не должна была управлять лошадью и следить за дорогой, уснуть никак не получалось.

– Мы сильно срежем, так что легко нагоним, – успокоил ее Ллойд. – Но последний участок дороги перед утесом гористый и опасный, часто петляет, а обрывы так круты, что упадешь – не спасешься. Ехать там можно только при свете солнца. Дождемся восхода, отправимся в путь и меньше чем через час окажемся у моря.

– «Пейхед», – задумчиво проговорила Элейн.