Последняя из рода Тюдор

Я не глупа, чтобы поверить, что он внезапно влюбился в мой хрупкий стан, хоть он и говорит мне, что я напоминаю алебастровую статуэтку и что моя кожа так чиста, а волосы так светлы, что я похожа на ангела. Он говорит мне, что моя красота поставит на колени всю Испанию, что я выгляжу, как витраж с изображением ангела, сияющая и пронзительно прекрасная. Разумеется, мне это приятно, но я прекрасно понимаю, что дело вовсе не в моей красоте, хоть я и правда хороша собой. Их интересует мое родство с королевой и близость к обладанию короной. И если мною заинтересовался испанский посол, значит ли это, что на меня обратил заинтересованный взор испанский наследник, сам король-консорт Англии? Неужели он скрывает свой интерес ко мне бездумным флиртом с Елизаветой? Неужели меня готовят к престолу католики, как когда-то толкали туда же мою сестру Джейн реформисты? Значит ли это, что испанцы надеются, что после смерти королевы смогут провозгласить меня наследницей короны, чтобы Филипп мог на мне жениться и править Англией?

У меня достаточно ума, чтобы не спрашивать испанского посла об этом напрямую. Я представляю себе, как разыгрываются эти подковерные игры. Да и он сам ничего не говорит мне прямо, кроме того, как восхищен мною король Филипп, и пытается узнать у меня, как я расположена к Испании. Как твердо я придерживаюсь реформистских убеждений, – как моя сестра Джейн или примкнула сердцем к истинной Церкви?

Я скромно опускаю взгляд, улыбаюсь собственным туфлям и говорю, что королем Филиппом невозможно не восхищаться. В своей речи я старательно избегаю всего, хоть отдаленно напоминающего ересь или спорного, а себе пообещала, что больше никому не позволю собой помыкать. Я не буду ничьей марионеткой. Если у кого-то возникают мысли о том, чтобы короновать меня так же, как они сделали это с моей сестрой, то они узнают, что как только корона окажется на моей голове, то и она, и моя голова окажутся только в моем распоряжении, и я намерена о них позаботиться. Меня никто не втянет в заговор с узурпацией власти, если эту власть нельзя будет удержать, и я не дам втянуть себя в игру с погоней за моими правами наследницы. Я буду очень осторожной блюстительницей собственных интересов, и я ничем не стану рисковать ради вопросов веры. Если Господь желает увидеть меня королевой Англии, то Ему придется все для этого сделать Самому.

Однако, когда испанский посол переходит от лести и комплиментов к заговору, я начинаю внимательно слушать. Если испанцы сумеют убедить Марию назвать меня своей наследницей, то у меня точно все получится.

– Памятуя о верованиях вашей сестры, склоняетесь ли вы сами к традиционным религиозным убеждениям? – спрашивает граф де Ферья, источая голосом мед и патоку, которыми он поливает десерт на моей тарелке.

Я поднимаю взгляд сквозь ресницы на человека, который вот так предлагал мне отречься от всего, во что верила моя сестра, да и от нее самой.

– Разумеется, я разделяю верования королевы, – легко отвечаю я. – Мне пришлось учиться всему с самого начала и разучивать тексты мессы, потому что я выросла в доме, где все молитвы читались на английском. Но я была очень рада примкнуть к рядам истинно верующих. – Я на мгновение задумалась. – Я не еретичка.

Ну конечно нет. Королева, моя кузина, которая, занимая трон, по доброте своей обещала, что все могут искать Господа Бога своего так, как им заблагорассудится, потом казнила мою сестру Джейн за ее веру. А теперь она использует всю святую Церковь, чтобы мучить и сжигать братьев и сестер Джейн по вере. Но я не стану ее жертвой! Я не сяду в темницу за язык, на котором читаются молитвы. Я не позволю обезглавить себя только за то, что не поклонилась Духу Святому или забыла окунуть пальцы в чашу со святой водой, или еще за какую-нибудь мелочь, которые сейчас решают вопрос жизни и смерти для многих верующих. Теперь алтари спрятаны за перегородкой, чтобы священники творили обряды, полностью закрывшись от паствы завесой тайны. Сейчас в каждой нише стоит по статуе, и перед каждой из них горит по свече. Теперь в календаре масса дней разных святых, когда никто не работает, и посты, когда разрешается есть только рыбу. Множество практик и ритуалов, которые мне пришлось заучить, чтобы не выглядеть последовательницей реформ и сестрой опасной мученицы той же веры. Поэтому я кланяюсь, встаю на колени и вдыхаю ладан с самыми верными приверженцами истинной веры. И никто не посмеет назвать меня еретичкой за то, что я поворачиваюсь спиной к алтарю или не бью поклоны.

Я полна решимости следовать всем правилам. Я буду делать все, что меня просят, и добьюсь милости этой самой набожной из королев, а потом она выберет мне красивого мужа, которому я рожу хорошеньких сыновей. А потом я стану католической наследницей короны, у которой в колыбели будет сын, рожденный в истинной вере, и тогда королева непременно назовет меня своей преемницей. Это моя судьба.