Последняя из рода Тюдор

– Да я и не думаю о Генри Герберте, – солгала я, а Джейни, заглянув мне в глаза, закатывается звонким смехом, который заканчивается очередным приступом кашля.

– Ну конечно, не думаешь. Вот только ты по-прежнему наследница престола, и об этом его отец никогда не забудет. Сейчас-то он как вежлив с тобой!

– Мне нет до этого дела! – я вскидываю голову, усаживаю Мистера Ноззла поровнее, и он смотрит на нас серьезными глазами.

– Но замуж тебе придется выйти, – замечает Джейни, отдышавшись. – И Елизавета не станет искать тебе хорошую партию, потому что хочет, чтобы в этом дворе ухаживали только за ней. Она бы нас всех постригла в монахини, будь ее воля. А что придумала для тебя твоя мать, теперь, после того как королева Мария умерла, не назвав тебя наследницей, а Елизавета ничего тебе не обещает?

– Она надеется, что Елизавета к нам потеплеет, – отвечаю я. – Если бы Елизавета признала наше родство, то мне нашлась бы хорошая партия. Но она с очевидностью думает только о себе. А обо мне все забыли. Мне не нашлось даже места в королевских покоях, меня не пустили во внутренний круг. Можно подумать, что я – совершенно посторонняя, ожидающая королеву со свитой в приемном покое, как какая-нибудь просительница. Хотя мое место – в королевских покоях, как родственницы и наследницы короля. Королева Мария никогда бы не стала с нами так обращаться.

Джейни качает головой.

– Она просто завидует, – говорит она как раз в тот момент, когда открылась дверь в ее комнату и показался ее красавчик брат, Нед.

Просунув голову в дверь и увидев, что мы с Джейни одни, он вошел.

– Что за сети вы плетете сегодня, маленькие паучки? – спросил он, устраиваясь на маленьком сиденье у камина, между нашими креслами.

Я тут же ловлю себя на том, что выпрямляюсь, приподнимаю лицо к свету и поворачиваю его наилучшим ракурсом. Я обожала Эдуарда Сеймура еще с тех пор, как он был помолвлен с Джейн, и еще тогда говорила ей, что он был самым красивым юношей в целом мире, с самыми добрыми глазами. Вот только она меня не слушала. Теперь же я вижу его почти каждый день, и он подтрунивает надо мной с фамильярностью старого друга, но я по-прежнему считаю его самым красивым мужчиной в мире.

– Мы говорим о замужестве, – говорит Джейни, взглядом бросая мне вызов.

– Не о нашем замужестве, разумеется, – торопливо добавляю я. – Лично мне это совершенно не интересно.

– Ах, как жестоко с твоей стороны! – восклицает Нед, хитро мне подмигивая. – Если ты решишь прожить жизнь и умереть девственницей, при дворе разобьется не одно сердце.

Я хихикаю и заливаюсь краской.

– Ну конечно же, ей нужно выйти замуж, – говорит Джейни. – И за сына из лучшей семьи. Вот только за кого? Что скажешь, Нед?

– За испанского принца? – спрашивает он. – Разве испанский посол не ходит у тебя в поклонниках? Или французского милорда? Такая девушка, как Катерина Грей, наследница короны, к тому же такая красавица, может искать себе мужа на самых верхах!

– В самом деле! – восклицаю я, изо всех сил стараясь сохранить скромную мину, но на самом деле вне себя от восторга от этого во всех смыслах неприличного разговора.

– Ой, только не за испанца! Она вовсе не хочет уезжать в Испанию, – легко отмахивается Джейни. – И я ее просто не отпускаю. Одна должна выйти замуж за красавца англичанина, разумеется.

– Ох, я таких даже не знаю, – посетовал Нед. – Ни одного достаточно красивого. Ума не приложу, где их искать. Все мои друзья – мужланы да простофили, а я сам… – тут он замолкает и переводит взгляд прямо на меня. – Мою кандидатуру вы не желаете рассмотреть? Я наиприятнейшим образом хорошо сложен.

Я чувствую, как рдеют мои щеки.

– Я… Я…

– Ну что за вопрос! – Джейни слегка откашливается. – Ты что, предлагаешь ей руку и сердце? Смотри, потому что я буду свидетелем!

– Ну, в отсутствие более достойных кандидатур… – Его взгляд скользит по моим пылающим щекам, по губам. И я уже почти представляю, как он наклоняется ко мне с поцелуем, так близко он ко мне сидит и так горяч этот его взгляд.

– Все-то ты шутишь, – заставляю себя прошептать я.

– Только если тебе нравятся мои шутки, – отвечает он.

– Ну конечно, ей они нравятся, – говорит Джейни. – Какой девушке не понравятся шутки о любви?

– Хочешь, я напишу тебе стихотворение? – спрашивает он меня.

Он прекрасный поэт, и, если он напишет для меня стихотворение, я прославлюсь уже самим этим фактом. А еще мне кажется, что я вот-вот упаду в обморок от охватившего меня жара и пульсации в ушах. Мне не оторваться от его ясных улыбающихся глаз, которые продолжают смотреть на мои губы, как будто он действительно собирается приблизиться и поцеловать меня.

– Ты был на охоте? – неожиданно для самой себя спрашиваю я. – И как твой конь?

«Как твой конь?» Я, конечно, и до этого попадала в неловкие ситуации, но сейчас я страстно желала провалиться сквозь землю. Мне казалось, что в моей голове больше нет ни одной связной мысли, а губы вот-вот предадут меня. Я не смогла бы придумать лучшего способа дать ему понять, что не владею собой, когда он так близко.