Последняя сказительница

Брик открывает дверь. Но Эпсилон-пять там нет. В лаборатории пахнет горелым. Тихо гудит центрифуга, потом замедляет ход и останавливается.

Термостат установлен на тридцать семь градусов Цельсия, слишком высокая температура, что не имеет смысла для гербицида, предназначенного убить растительность на Сагане для терраформирования. Такую задержку я не могу себе позволить, я быстро подхожу к прибору, и сенсор гудит, когда я переключаю его на тридцать градусов. Понимаю, что это не по вине Эпсилон-пять. Он не в курсе, что я спешу. И я должна его оставить здесь, отчего у меня душа не на месте.

– Ого, похоже, вы здесь как дома. Вам нужна моя помощь? – спрашивает Брик.

Я отмахиваюсь от него, как от назойливой мошки, прогоняя, как и остальные. Он вздыхает и садится на скамейку у двери.

– Вам что-то нужно? – спрашиваю я.

– Нет, нет, – отвечает он. – Коллективу нужны новости.

– Конечно.

Он будет следить за каждым моим движением, но это ничего не меняет. Я сделаю всё, что мне нужно. К тому же я на девяносто девять процентов уверена, что он понятия не имеет, чем мы занимаемся.

Пользуясь возможностью проверить слова Нилы о воде, исследую взятые мной образцы. Поместив один образец в пустую центрифугу, я анализирую частицы. Для другого распечатываю набор для тестирования. Через час я знаю, что в воде содержится неизвестный паразит, похожий на криптоспоридию, зато нет тяжёлых металлов. Я фильтрую воду через соломинку и легко устраняю паразита. Потом тестирую частицы и осадок – не что иное, как песок, – отфильтрованные с помощью соломинок вода полностью пригодна для питья.

И я знаю, как использовать озёрные водоросли. Открываю верхний ящик стола, конечно же, там кремниевая зажигалка. Невероятно, но на корабле, напичканном новейшими технологиями, пролетевшем через всю галактику, используются те же зажигалки, которые были в моей школьной химической лаборатории для седьмого класса.

Я хватаю пару зажигалок и несколько запасных кремней и быстро прячу в карман.

Я начинаю кипятить в пол-литровой мензурке суп из водорослей. Когда он прокипел достаточно долго, чтобы убить криптоспоридию, я отворачиваюсь от Брика и пинцетом вынимаю маленький кусочек. Закрыв глаза и быстро прочитав молитву, кладу в рот и жую. Он немного скользкий, и это не суп из кактуса, но всё же лучше биохлеба.

Я похлопываю по карману с зажигалками, чувствуя, что получила две необходимые вещи. Еду и огонь. Я мысленно выбрасываю вверх кулак и, приступая к гербициду, решаю провести день, определяя, как избавиться от того, что может нас убить. Но, открыв холодильник, где лежали образцы листьев с красной каймой, вижу, что их нет. Я поворачиваюсь к Брику.

– Моя листва пропала.

Он поднимает брови.

– Ваша листва?

Я сразу понимаю ошибку.

– Остальные образцы на месте, но не те, которые нужны в первую очередь.

Он кивает.

– Кажется, ответ даст Эпсилон-пять.

Я улыбаюсь.

– Конечно.

Но на сердце появляется тяжесть.

– Я начну с других образцов.

Я размышляю, какой гербицид сработает и на безвредном травяном покрытии, и на «слоновьих ушах». Конечно, в лаборатории полно гербицидов: дихлорфеноксиуксусной и трихлорфеноксиуксусной кислот. Вполне достаточно, чтобы уничтожить на Сагане всю растительность и животный мир. Но химикаты в этих дефолиантах уничтожают рыбу, млекопитающих и людей. Как и те химикаты, которые входят в «Эйджент оранж». Очевидно, Коллектив не совсем против реликвий и земных вещей.

Вместо того что может нам навредить, я смешиваю поверхностно-активное вещество, хлористый натрий и разновидность уксусной кислоты – жидкость для мытья посуды и уксус. Он, может, и не молниеносно действует, как бы хотелось Ниле, но вполне успешно ограждал мамин ягодник от нашествия соседской хосты, убьёт и малую и крупную листву, но не загрязнит ни воду, ни почву Сагана.

Я кладу образцы листьев травы в чашечки Петри и брызгаю на каждый безопасным для окружающей среды зельем.

Уже вечер, поздно, и я проделала половину работы, когда входит Эпсилон-пять. Он улыбается.

– С возвращением.

Он, шаркая, подходит к рабочему столу, одна нога слегка вывернута, как у деда после инсульта. Он уже переоделся, только на голове лабораторные очки.

– Спасибо, – улыбаюсь в ответ я и ставлю перед ним уже отмирающие образцы растений.

– Трихлорфенокси…

– Не понадобилась, – улыбаясь, отвечаю я.

Я показываю ему, что входит в состав.

– При таком раскладе Коллектив, ничего не опасаясь, может быстро заселиться на эту территорию.

Он кивает.

– Молодец, Зетта-один!

Брик встаёт.

– Значит, работа завершена?

– Конечно нет, – отвечает за меня Эпсилон-пять. – Нужно провести контрольную проверку и вычислить несколько разновидностей.

Я вручаю Эпсилон-пять колбу Эрленмейера, и он спешит на противоположную сторону скамьи, словно мы читаем мысли друг друга.

Он смотрит на Брика поверх ширмы.

– На это нужно время.

Он прав. На это требуется время. Но, похоже, Брик его раздражает, мы могли бы крепче подружиться, чем мне показалось сначала.

Брик вздыхает.

– Пойду проверю, как там остальные, и вернусь.

Он выходит из лаборатории.