Последний бросок на запад

И можно было его понять — русские были хорошими воинами и должны отрабатывать деньги. Своих же стоило иногда и поберечь.

Полная луна выглянула из-за туч и повисла над головой. Ее свет отражался на покрытом льдом снегу, и причудливые изломанные тени воинов то появлялись, то исчезали в обрывах и трещинах.

На этот раз они тащили с собой три гвардейских миномета.

Постоянные спуски и подъемы очень быстро изматывали людей, и поэтому в пять часов Ивица Стойкович приказал сделать привал.

— Отдых пятнадцать минут, — распорядился он. — Потом в темпе идем дальше. К шести мы должны быть на месте.

Бойцы с удовольствием скинули с плеч оружие и уселись, положив под себя вещмешки.

Емельянов спросил командира, подойдя к нему:

— Мы должны только выбить оттуда хорватов? Может, все-таки попробуем удержать?

— Сначала выбьем, — недовольно ответил командир. Он не любил делиться планами. — А там видно будет.

— Ясно, — сказал Дима.

«Значит, удерживать его никто не будет, — решил он. — Так, налетим, постреляем, пограбим… А затем смоемся, как разбойники с большой дороги. Тьфу…»

— Ну что он тебе сказал? — спросил Чернышев, когда Емельянов вернулся.

— Как я понял, заняв город, мы там не останемся…

— А ты что, думал там комфортно устроиться в каком-нибудь коттеджике? — с усмешкой сказал Вадим, закуривая сигарету. — Отдых на турбазе надоел?

— Хотелось бы для разнообразия и в тепле побыть. В душе помыться. Ты у нас как рижанин привык к дождям, слякоти и холоду…

— О! Ребята, смотрите, наш крутой таэквандист, готовый спать на доске с гвоздями, захотел отдохнуть где-нибудь в тепле! — громко воскликнул Вадим. Затем, уже тихо, спросил: — Что — совсем хреново?

Емельянов, снявший с себя ту пародию на сапоги, в которую он был обут, растирал голень.

— Ты не представляешь, — сказал он, — с каким удовольствием я выбил бы мозги тому идиоту, который придумал такую «подходящую» для местных условий обувь.

Чернышев с сочувствием посмотрел на приятеля.

— Будем надеяться, что подыщем у хорватов что-нибудь получше этого.

— Твоими бы устами…

Послышался приказ командира, и бойцы, вскочив на ноги, продолжили путь.

Снова петляние между сосен, многочисленные спуски и подъемы, хруст ломаемой под ногами корки льда… К месту прибыли с небольшим опозданием — в двадцать минут седьмого.

В долине в зыбком рассветном полумраке показались коричневые и красные черепичные крыши небольшого городка, того самого, в котором располагалась рота усташей, которых, по замыслу военного командования боснийских сербов, надо было оттуда выбить.

Отсюда городок выглядел тихим, мирным, как на открытке. С утра там первыми просыпаются молочники, которые на негромко урчащих трехколесных мотороллерах развозят бутылки с теплым, только что надоенным в близлежащих деревнях молоком. Потом небольшие грузовички разъезжаются во все стороны от пекарни с поддонами свежего хлеба.

Со склона горы не была заметна грязь и слякоть на мощенной булыжником главной улице, до сих пор носящей имя Иосипа Броз Тито, бессменного послевоенного лидера югославских коммунистов. Так и казалось, что вот-вот из-за поворота горной дороги появится автобус с богатыми западными туристами, приехавшими осмотреть этот красивый открыточный городок.

Никто сейчас не сказал бы, что этот город — в прифронтовой полосе.

Назвать его чисто хорватским можно было бы с натяжкой. Как объяснили Емельянову, еще недавно тут жили и сербы, и мусульмане: о последнем свидетельствовала ажурная башенка минарета. Однако теперь, видимо, ни тех, ни других в городке не осталось.

Неожиданно небо прояснилось, и выглянувшее из-за горизонта солнце кинуло косые кроваво-красные лучи на аккуратные домики, покрытые коричневой черепицей. В дальней части поселения виднелись трубы какого-то предприятия.

— Это велосипедный завод, — пояснил Стойкович, рассматривая местность в бинокль.

Все с нетерпением ждали, что он решит, какие будут конкретные указания.

— Ну а ты что предложишь, заместитель? — спросил командир у Емельянова.

— Сначала следует снять часовых. Бирюк это сделает за две минуты — он снайпер классный. Потом надо засыпать город минами. Разумеется, усташи будут отвечать. После того, когда станет ясно, где размещены огневые точки хорватов, надо заняться их ликвидацией. Через час-пол-тора город будет наш.

Ивица внимательно посмотрел на наемника.

— Голова у тебя варит, — сказал он. — Только как ты собираешься обезвреживать все пулеметные гнезда — ведь после обстрела из минометов усташи вряд ли будут открывать огонь сразу из всех стволов. Могут быть резервные.

— Рано или поздно начнут стрелять из всех, — сказал Дима. — Когда станет ясно, что и как, подберемся поближе и закидаем гранатами.

— Ну давай, бери своего Бирюка и еще пятерых снайперов. Расставь их и… — Ивица взглянул на часы, — через сорок минут начнем атаку. За это время расставим на высотах минометы.

Емельянов молча развернулся и бодрым шагом отправился выполнять приказ.

Сквозь оптический прицел Бирюк ясно видел сонное лицо хорвата. Повесив автомат рядом с собой на дереве, тот прохаживался перед большим белым зданием.