Последний день империи

Я стала всерьез переживать за нашего спасителя, но страж, вместо того, чтобы смести упрямца с пути, неожиданно мягко ответил:

– Прошу прощения, светлейший приор, мы вас не узнали.

Кас ожидаемо напрягся. Я тоже. Как так вышло, что мы убегали от одного церковника и попали к другому?

– Прощаю. Значит, в обыске нет нужды?

– Нет, светлейший. Прошу вас, будьте осторожны. Не открывайте двери незнакомцам и дайте нам знать, если услышите что-то подозрительное. Еретики очень опасны.

– Понимаю. Но на все воля Всеотца нашего, – вздохнул старик. – Пусть вас хранит его милость.

Дверь закрылась. Приор немного постоял, наверняка, глядя в окно. А потом неторопливо пошел к подполу. Крышка скрипнула, открываясь. Маг сразу задвинул меня к себе за спину. Щелкнул арбалет.

– Не бойтесь, – произнес приор негромко. – Я вас не выдам.

– Почему мы должны тебе верить? – не проникся Кас.

– Если бы хотел, сдал патрулю. Но я ведь этого не сделал.

Маг немного подумал и медленно опустил арбалет.

– Они ушли. Вы можете вылезать. Вряд ли в погребе удобно.

Кас выбрался наверх первым. Внимательно осмотрелся и потом помог нам. Оказавшись в коридоре, я бочком придвинулась к магу и взглянула на нашего неожиданного спасителя.

Мужчина был стар. Узкое лицо изрезали морщины, волосы побелели от седины. Но взгляд голубых глаз оставался ясным и живым, а прямая спина не согнулась под гнетом прожитых лет. Даже трость не позволила бы назвать этого человека слабым.

– Проходите налево, в комнату, – спокойно сказал тот под нашими испытующими взглядами. – Я выключу свет, чтобы на улице не заметили ничего странного.

Небольшая комнатка, явно служащая приору гостиной, вместила нас всех. Хозяин дома выключил потолочную лампу, задернул плотные шторы и зажег свечу в углу. Она позволяла нам видеть друг друга, но не давала возможности понять снаружи, что происходит в доме.

– Меня зовут Ристан, – представился старик.

– Вы церковник? – спросил Кас. – Приор?

– Бывший. Когда-то я был приором храма в Атараксии.

Мы с Нейтом изумлено переглянулись. Это же вторая по значимости должность. Выше только архиприор всей Церкви.

– Почему вы нам помогаете? – прищурился господин Сэдли. – Вы ведь не могли не понять, что это именно нас разыскивает Святая стража.

– Я понял, – чуть улыбнулся приор. – Более того, уже давно знал о том, что Церковь объявила в розыск мага. Все же, у меня остались кое-какие связи. Поэтому, когда сейчас я вышел на улицу, подышать воздухом, и услышал, что там творится, не мог не сообразить, на кого именно устроили эту облаву.

– И несмотря на это, все равно решили нам помочь.

– Я не желаю поддерживать тех, кто называет людей еретиками без всяких оснований и предает казни за это. Церковь уже давно пошла по неправильному пути, и мне хватило ума однажды это осознать.

– Надо же, – вырвалось у меня.

– Почему? – не унимался Кас.

Приор Ристан вздохнул и снял с шеи серебряный медальон: круг с косым крестом внутри – символ своего прошлого положения. Немного помолчал, разглядывая его со странной горечью, и начал говорить:

– Я отдал делу Церкви почти пятьдесят лет своей жизни. Потому что хотел делать этот мир лучше и искренне считал, что Церковь дает самые широкие возможности для этого. Вот и я решил… В четырнадцать пришел послушником, а в шестьдесят покинул пост. За это время успел многого добиться: стал приором, хотя никогда не стремился к власти, помог сотням людей, воспитал не один десяток послушников.

– Похвально, – хмыкнул господин Сэдли.

– Да. Вот только вовремя не сумел понять, на что способна чужая жажда могущества.

– Вы имеете в виду архиприора? – спросил Нейт.

– Именно, – кивнул господин Ристан. – Сорок лет назад я служил приором храма в Атараксии, и Амальфеус был моей правой рукой. Но когда предыдущий архиприор скончался, именно он, а не я, был избран на высочайший пост голосованием наших иерархов. Меня это не расстроило. Собственное положение полностью устраивало, а Амальфеус, как мне тогда казалось, имел все качества, чтобы нести эту непростую ношу достойно.

– Да уж, достойно, – не сдержался Крыс.

– Каждый может ошибаться, мальчик, – вздохнул Ристан. – Я ошибся. Но об этом позже. Амальфеус получил сан архиприора, и несколько лет у нас не было никаких нареканий. Потом стала исчезать магия. А Амальфеус начал вливать в наши головы идею, что это маги сами виноваты во всех проблемах и бедах Нортана.

Бывший приор прикрыл глаза и виновато опустил голову.

– Ему поверили. И я в том числе, поддержав самый настоящий геноцид. Мне нет оправданий, но за это придется отвечать перед Всеотцом. Сейчас же…

Он приподнял штанину, и мы увидели причину его хромоты: деревянный протез вместо правой ноги.

– Это сделал маг, – спокойно пояснил приор. – Однажды я случайно вышел на семью одаренных. И посчитал, что могу доставить их в Святую стражу для справедливого, как тогда казалось, суда. Но маг защищался. Отчаянно, не жалея себя, на остатках былой силы он спасал жену и маленького сына. И тогда у меня открылись глаза на то, что мы действительно творили. Вот так просто, словно по щелчку.