Последний герой (журнальный вариант)

ЛЮДМИЛА. Ну ты, Таня, сегодня уже всех построила…

Пауза.

ТАТЬЯНА(встает.) Извини, Люда, пойду я. Голова разболелась. Лечь хочу.

КАТЯ. Вы разве не у нас?

ВИКТОР. Давай такси вызовем.

ТАТЬЯНА(одевается.) Да еще светло, пройдусь немного, возьму машину. Катя, мы послезавтра все в ресторан идем. Часов в пять приходи, отсюда поедем вместе. У тебя есть что надеть?

КАТЯ. Конечно. Я приду. До свидания, тетя Таня

Татьяна уходит, Людмила идет ее проводить. Возвращается, молча садится за стол.

ЛЮДМИЛА(вытирает слезы, начинает чистить креветку.) Остыли наконец-то.

ВИКТОР. Не реви.

ЛЮДМИЛА. А кто ревет?

КАТЯ. Вы чего это тут?

ВИКТОР. Делили шкуру неубитого медведя.

КАТЯ. И как?

ВИКТОР. Тетя Таня хотела хвост на воротник.

Катя начинает хохотать, за ней Людмила и Виктор, но смех быстро обрывается.

ЛЮДМИЛА(после паузы.) Надо чайник поставить.

КАТЯ. Потом.

ЛЮДМИЛА. Нет, на электроплитке долго греется.

ВИКТОР(встает.) Сейчас поставлю.

В комнате гаснет свет.

Катя, какой чай? Сок же есть!

В темноте снова раздается общий нервный хохот.

Картина пятая

Та же комната. В центре стола — керосиновая лампа и большая банка с помидорами. В нескольких местах комнаты — на журнальном столе, серванте — расставлены свечи. Входит Людмила, в сердцах бросает сумочку на диван, падает в кресло. Из кухни появляется Катя.

КАТЯ. Привет! Я тут пытаюсь картошку пожарить, только примус все время гаснет. Техника — полный отстой! Что делать?

ЛЮДМИЛА. Ты еще спроси — кто виноват…

КАТЯ. Ты чего такая — на метле?

ЛЮДМИЛА. Ученик у меня на другом конце города. Приезжаю, как обычно, а его мама мне говорит: «Сережа заболел. Я вам звонила — звонила, чтобы предупредить». Я ж не стану ей объяснять, что у нас телефон отключили. Полдня проездила. А мне сегодня еще контрольные проверять. Опять при свечах буду сидеть. С керосинкой не могу — так воняет.

КАТЯ. Ма! Я тебе тут привезла… (Выходит на кухню, возвращается и ставит на стол коробку.) Вещь — супер, специально для подводников. Тут радиоприемник плюс фонарь. На батареях. (Включает приемник, слышна тихая музыка.)

ЛЮДМИЛА. Солнышко, спасибо тебе. (Целует ее.) Ну что, пошли бороться с примусом?

КАТЯ. Не, мне уже идти пора. Я вообще на минутку заскочила, фонарь отдать и узнать, как вы туг. Ты бы хоть с работы мне звонила.

ЛЮДМИЛА. В учительской телефон вечно занят.

КАТЯ. Без телефона — еще туда — сюда, но без воды… Я картошку почистила, а потом из ковшика руки полчаса отмывала!

ЛЮДМИЛА. Там мне осталось? Сольешь?

КАТЯ. Вы откуда воду носите?

ЛЮДМИЛА(старается говорить весело.) Кафешка через дорогу. Пока пускают. Жалеют. Говорят: «Вам надо коромысло купить — легче будет». А я им объясняю, что когда коромысло придумали, тогда еще «хрущевок» не было. Не зря у нас лестничные площадки клетками называются. С коромыслом — застрянешь.

КАТЯ. Что папа?

ЛЮДМИЛА. Уговаривает потерпеть. Ходит за водой, таскает консервы, воюет с примусом. Говорит, что еще немного — и обедать будем в ресторане. Каждый вечер.

КАТЯ(обнимает Людмилу, целует ее.) Все, мамуль, я понеслась.

ЛЮДМИЛА. Ладно. А я пока буду вещи собирать. Начну с зимних. Чем бы ни закончилось — а складываться надо.

КАТЯ. Последнее китайское предупреждение: если что… Мой адрес вы знаете. (Уходит.)

Оставшись одна, Людмила открывает шкаф, достает дорожную сумку и начинает складывать одежду.

Входит Виктор. В руках у него несколько рулонов обоев и бутылка водки.

ВИКТОР. Привет! (Ставит бутылку на стол, около банки с помидорами.) Ух ты, музыка! Откуда?

ЛЮДМИЛА. Катя подарила.

ВИКТОР. Душно у нас…

ЛЮДМИЛА. Что ты хочешь? Полдня примус горел. Но картошка все равно полусырая.

ВИКТОР. Под водочку и такая сойдет.

ЛЮДМИЛА. Есть повод?

ВИКТОР. Сразу два! С какого начать?

ЛЮДМИЛА(смотрит на него с надеждой.) Не пугай меня.

ВИКТОР. Люда, все как нельзя лучше! Я только что с фирмой говорил…

Таинственная пауза.