Последний континент

Бог обвел взглядом лица собеседников.

– Знаю, знаю, – сказал он. – Не похоже, да? – Он погладил свою белую бороду. – Надо же, какая длинная отросла…

– Что, забыл сегодня побриться? – сочувственно предположил Чудакулли.

– Вообще-то, я хотел появиться перед вами в виде, который вы, люди, считаете божественным, – объяснил бог. – А длинная борода и ночная рубашка считаются в таких случаях непременными атрибутами. Неужели какая-то растительность на лице должна внушать почтение? Не говоря уже о ночной рубашке…

– Борода – это символ мудрости, – заметил Чудакулли.

– Так говорят, – уточнил Думминг, который как ни пытался, так и не смог вырастить даже самую жидкую бородку.

– Мудрость: прозрение, знания, образование, – задумчиво перечислил бог. – А! То есть длинные волосы улучшают познавательные способности? Выступают в роли антенн?

– Никогда об этом не задумывался, – признался Чудакулли.

– Или борода должна расти по мере накопления мудрости?

– Не уверен, что в данном случае мы имеем дело с проявлением причинно-следственного закона, – произнес Думминг.

– Боюсь, я не так хорошо ориентируюсь в ситуации, как хотелось бы, – печально откликнулся бог. – Откровенно говоря, в общем и целом религия мне противна. – Он тяжело вздохнул и от этого словно бы еще уменьшился. – О, я стараюсь изо всех сил, но в иные дни все как будто из рук валится… Прошу прощения, из моих дыхательных трубок, по-моему, истекает некая жидкость…

– Может, тебе высморкаться? – предложил Думминг.

– Как-как? – Бог с ужасом принялся оглядываться по сторонам.

– Ты просто берешь… Слушай, вот мой носовой платок, бери его, прикладывай к носу и… вроде как выдыхай прямо в него.

– Выдыхать? – повторил бог. – Любопытно. И какой странный белый лист.

– Это не лист, это носовой платок. Из хлопка, – объяснил Думминг. – Он не вырос… а сделан.

Думминг осекся. Он знал, что носовые платки делают, каким-то образом обрабатывая хлопок, и что-то смутно припоминал про ткацкие станки, но когда доходит до дела, все сводится к посещению какой-нибудь лавки, куда приходишь и говоришь: «Дюжину белых двойных, пожалуйста, и сколько стоит вышить в уголках инициалы?»

– В смысле… создан? – Внезапно в голосе бога прозвучала подозрительность. – Вы что, тоже боги?

Рядом с его ногой из земли вырвался побег и принялся быстро расти.

– Нет, что ты, – замахал руками Думминг. – Надо просто… гм-м… взять хлопок, потом… потом, наверное, его отбивают специальным молотком… и носовой платок готов.

– А-а, понятно, вы существа, использующие орудия.

Бог слегка расслабился. Побег уже вымахал ему по пояс и дал почки, из которых пробивались листики.

Бог громогласно высморкался.

Волшебники сгрудились в кучку. Богов они, разумеется, не боялись, но все же следовало принимать во внимание, что боги непредсказуемы и переменчивы, а посему лучше держаться от них подальше. И вообще, трудно по-настоящему бояться того, кто на глазах у тебя оглушительно сморкается.

– Ты и в самом деле местный бог? – недоверчиво спросил Чудакулли.

Бог вздохнул.

– Увы, – ответил он. – Я думал, это будет легко. Всего-то один островок. Но, может, стоит начать сначала? Сделать все как положено. Потому что сейчас все идет из рук вон плохо.

На бойком растении распустился неприметный беленький цветочек.

– Начать сначала?

– Да. Знаешь, есть такая штука… божественность. – Бог махнул рукой в сторону Пупа. – Я раньше там работал, – признался он. – Обыкновенная божественная работа. Да ты, наверное, и сам в курсе: это когда лепишь людей из глины, обрезков ногтей и прочего в том же роде. А потом сидишь на вершине горы и швыряешь в них молнии. Хотя, должен признаться, – склонившись поближе, бог несколько понизил голос, – лишь немногие боги на такое способны.

– Правда? – зачарованно переспросил Чудакулли.

– Это очень нелегко – создать молнию. Гораздо проще выждать, когда она сама ударит в какого-нибудь бедолагу, а потом грозно так, громоподобным голосом сказать из облаков: мол, сам виноват, ибо как грешник. Наверняка он хоть раз в жизни да провинился… – Бог опять высморкался. – На самом деле все это очень угнетает. Но, думаю, началось все с того, когда я попытался вывести легковоспламеняемую корову.

Он обвел взглядом озадаченные лица собеседников.

– Огненные жертвоприношения. Люди приносили нам жертвоприношения. А коровы, видишь ли, не очень-то хорошо горят. По природе они довольно сырые создания. Никаких дров не напасешься.

Волшебники все так же вопросительно смотрели на него. Бог предпринял еще одну попытку объясниться: